Газлайтер. Том 17
Шрифт:
Одиннадцатипалый усмехается в бороду. Побоялись атаковать каменным градом — вот что значит ракеты под ногами, хо-хо. Но что их жалкие орудия могут сделать против силы Грандмастера-физика?
Одиннадцатипалый с лёгкостью рубит их своими ударами. Каменные топоры бессильны против его лезвия. Он не признаёт доспехов — только стальные мышцы, только крепкие кости, только холод.
— Хо-хо, да где ваша сила? — с насмешкой произносит он, продолжая разносить врагов, не ощущая достойного сопротивления.
Одиннадцатипалый разрубает шлем одного Каменщика,
Одиннадцатипалый проламывается сквозь стену трюма, словно она сделана из картона, взбегает по лестнице и, срубив пару финских голов, вырывается на верхнюю палубу. Перед ним открывается настоящий ад — корабль трясётся, как будто готов вот-вот перевернуться, и грохот под ногами только усиливает ощущение обречённости. Акулы, терзающие корпус снизу, заставляют судно скрипеть и жалобно стонать под натиском их огромных тел.
Одиннадцатипалый довольно оглаживает бороду шестью пальцами. Русский граф, несмотря на молодость, оказался не промах. Рыбины не подвели.
Финны мечутся в панике. Они не знают, куда бежать, их движения хаотичны. Шлюпки не спасут от акул, а вертолета здесь нет. Один бежит в одну сторону, второй спотыкается, третий мечется, будто его вот-вот схватят. Но Одиннадцатипалый, хрипло смеясь, не тратит время на раздумья. Ледзор еще может думать, а Одиннадцатипалый — это действие. Всегда и везде, хо-хо.
Его топор — продолжение его самого, он летит со смертоносной точностью. Один замах — и враг взлетает в воздух, словно кукла, сбитая гигантской рукой. Второй удар — и новый противник отправляется вслед за первым.
— Хо-хо! Хрусть да треск! — гремит он, разрубая очередного бедолагу. — Вьюгом вас всех заморожу!
С каждым размахом топора он словно восславляет стихию. Враги разлетаются в стороны, а корабль под ногами содрогается всё сильнее. Финны пытаются организоваться, но паника слишком велика. И, конечно, они его узнают.
— Йоулупукки! Йоулупукки! — раздаётся крик, полный ужаса и удивления.
Они помнят его. Ещё бы! Морхал с позывным их собственного Деда Мороза пришёл не с подарками, а с холодной яростью, длинной бородой и смертоносным топором, сея хаос на их корабле.
Финны в панике начинают группироваться, окружая Одиннадцатипалого со всех сторон, загоняя его к перилам, как стадо животных, пытающихся одолеть волка. Баба-магнетик, шатающаяся, с его кровью на шлеме, вопит:
— Ты умрёшь! — только голос-то «внучки» дрожит.
— Да неужели, финка? — ухмыляется Одиннадцатипалый, оскалившись, словно зверь перед прыжком. — Скорее уж вы пойдёте на дно, хо-хо!
Финны на мгновение замерли, страх отчётливо читается на их лицах. Но баба пытается убедить их:
— Корабль не потонет! Он просто встал! Конструкция не позволит: двойное дно, водонепроницаемые отсеки. Рыбы…
Но Одиннадцатипалый, смеясь, перебивает её:
—
Его слова обрывает оглушительный взрыв снизу.
— … А хо-хо-хо-холода!
Палуба корабля вздыбливается, как будто сама земля треснула под их ногами. Обломки со звоном разлетаются во все стороны.
Отвернувшись от обреченных финнов, Одиннадцатипалый прыгает за борт. Рыбкой погружается в ледяную воду. Ледяную — но не для морхала. Для него это как вернуться домой. Вынырнув на поверхность, он подплывает к огромному плавнику акулы, с лёгкостью взбирается и ложится на её спину, словно на мягкую постель. Закрывает глаза…
Балтийское море
…и открывает их уже Ледзор. Холодная ярость ушла, уступив место тихому удовлетворению. Положив руки за голову, он молча наблюдает, как разломанный корабль медленно погружается в чёрную бездну. Крики замерзающих финнов — настоящая услада для ушей Ледзора Одиннадцатипалого.
Мы с Светкой со спины Золотого наблюдаем, как отлично поработала стая Чернобуса. Внизу на земле выстроились замёрзшие статуи — бывшие финны, теперь превращённые в ледяные фигуры. Я ухмыляюсь. И с чего это финны решили, что обходной манёвр им поможет? Как будто воронам сложно было просто сместиться чуть в сторону, чтобы накрыть их своим ледяным залпом. Хотя, признаться, перемещение финнов в эту сторону меня бы вообще не заинтересовало, если бы не наше соглашение с Ледзором. Но мы всё равно были бы поблизости, а финны, не подумав, решили рискнуть. Ну что тут сказать? Глупо. Очень глупо.
Светка тычет пальцем вперёд:
— Даня, смотри! Ещё целые колонны!
— Свет, не тыкай пальцем, — усмехаюсь. — По отношению к будущим покойникам это, знаешь ли, невежливо.
— Ой, извини, — послушно убирает она ручку.
Золотой уже получил приказ и, чуть спустившись, тут же добавляет жару — буквально. Потоки огня обрушиваются на оставшиеся колонны техники, превращая их в горящие обломки. Финны пытаются отбиться, в нас летят ракеты, но жёлтое защитное поле Золотого гасит их, словно комариные укусы.
Светка смотрит на замёрзшие статуи финнов, раздумывая вслух:
— Столько солдат! И всё ради того, чтобы уничтожить одну деревню…
— И не говори, — отвечаю. — Жила бы себе спокойно горстка морхалов, но нет, финнам они чем-то помешали.
Когда с остатками колонны покончено, мы направляемся в селение морхалов.Вдали вырисовываются очертания небольших домиков. Приземляемся на окраине, на небольшой поляне у входа в деревню.
Первым нас встречает трёхглавый Пёс. Из его пастей вырываются клубы пара, словно он только что пробежал через зимнюю бурю. На его широкой спине, словно на троне, восседает Настя. Её рыжие волосы развеваются на ветру, подчёркивая её боевой настрой. Она ловко спрыгивает с Пса и с довольной улыбкой подбегает к нам, явно в отличном настроении после недавней прогулки верхом.