Газлайтер. Том 22

Володин Григорий Григорьевич

Я закатываю глаза и с тяжёлым вздохом оборачиваюсь к Фирсову.

— Вот видишь, учитель? — говорю с ноткой сарказма. — Только тебе могу доверить свою кровинку. Цени.

Пока Фирсов, мучительно кривясь, принимает ребёнка, я переключаюсь на другую задачу. Перехожу через ментальную стену. Шаг вперёд — и я оказываюсь лицом к лицу с Бельзовулом. Его щупальца шевелятся чуть быстрее, но в целом тварь выглядит готовой к бегству.

Но я-то знаю: такую тварь нельзя оставлять. Она пришла за моим сыном. Олежек едва успел родиться,

а эта щупальцевая хрень уже тут, как будто у неё запись на встречу.

Сегодня она дрогнула. Сегодня у неё хватает трусости уйти. Но если отпустить её сейчас, она вернётся. Вернется за моим сыном. И я этого допустить не могу.

— Ну что, Демонюга, твои последние слова? — бросаю с ледяной усмешкой, готовясь сделать то, что нужно.

Бельзовул бросает на меня раздражённый взгляд, его щупальца нервно подрагивают, словно выдавая внутреннее напряжение.

— Чего тебе ещё? Я же ухожу! — рявкает он, отползая в сторону.

Трогать меня он явно не собирается — моё тело «забронировано» самим Королём Теней, и он это прекрасно знает.

Я яростно оскаливаюсь, глядя прямо в его немигающие глаза:

— Значит, Король Теней обещал тебе моего сына?! И ты думал, что просто придёшь и заберёшь его?! Да кто ты вообще такой?! Шестёрка рыбная! — Я делаю шаг вперёд, и мой голос становится холоднее. — И ты правда думаешь, что я теперь просто так отпущу тебя?! — рычу я, чувствуя, как во мне нарастает бешенство. — Я — отец ребёнка, на чьё тело ты осмелился позариться!

— Но ты сам меня уговаривал… — пытается возразить Бельзовул, но его голос звучит уже не так уверенно.

Я фыркаю:

— Я просто показал тебе, насколько ты туп. — Мой тон становится ледяным. — А сейчас покажу тебе твои кишки.

Щупальца Бельзовула начинают дёргаться ещё сильнее, словно он уже чувствует неизбежное.

Мои мысли становятся обострёнными, точными, как натянутая тетива. Из них рождается пси-граната, которая мгновенно формируется в воздухе. Вспышка ослепительного света разрывает пространство. Щупальца демона разлетаются в стороны, словно жалкие обрывки ткани.

Бельзовул орёт, его крик наполняет пространство. Но я не останавливаюсь. Не сейчас. Не с таким врагом. Ментальное усилие, и я создаю частичное Расширение сознания. Два легионера, Воронов и Стоеросов, появляются рядом, как призраки из теней.

— Ох, ну и образина… — поражается Воронов, увидев Демона.

— Огонь! — мысленная команда звучит отчётливо и безапелляционно.

Мы атакуем одновременно. Пси-удары, Теневые клинки и горящие валуны, обрушиваются на Демона. Вокруг начинают появляться мелкие твари — головастики с тентаклями, порождения самого Бельзовула. Легионеры уничтожают их без колебаний, с холодной точностью.

Бельзовул яростно отбивается. Его щупальца свистят в воздухе, рассекая пространство. Он накидывается на Воронова и Стоеросова, но те рубят щупальца, не давая ему ни единого шанса.

Демон

осознаёт своё скорое поражение. В отчаянии он совершает последний рывок. Все его щупальца отбрасываются назад, словно натянутые пружины, и он бросается на меня. На концах отростков появляются острые когти, вытянутые и направленные прямо в мою грудь.

Я ухмыляюсь, наблюдая за этой жалкой попыткой впечатлить меня.

— Коготки отрастил? — бросаю я с насмешкой, вытягивая руку с ленивым видом. — У меня тоже есть!

На пальцах тут же появляются мои собственные когти, наследие Бехемы. Теперь посмотрим, кто здесь настоящий хищник

Демонские когти формируются в мгновение ока. Взмах — и Бельзовул оказывается насаженным, как шашлык на шампур. Ему явно не по вкусу такая дегустация. Для полной убедительности я добавляю некротический заряд. Шарахаю так, что искры мрака вспыхивают вокруг. Это радиусное удовольствие я приберегал специально, экономя силы. А снежок, смертоносный и белоснежный, уже готовится в моей голове.

Бельзовул хрипит, извиваясь, и между судорожными вдохами пытается угрожать:

— Я… перерожусь… И тогда ты… поплатишься…

Я ухмыляюсь шире, демонстративно растягивая слова:

— Не-а. Не переродишься. — Мой голос звучит спокойно, почти насмешливо. — Я слился с Бехемой. Теперь я могу убивать таких, как ты, безвозвратно.

Рожа Бельзовула в этот момент — бесценна. Остатки щупалец затрепетали, глаза расширились, а хрип превращается в тишину.

— Съел, кошак? — добавляю с искренним смехом. — Ха-ха!

Демон замирает, словно осознавая всю глубину своего провала. Его тело разлетается на куски, разрывается в клочья. Больше он не вернётся. Никогда. Разлетится на куски по всему Астралу, которые схавают низкоуровневые твари.

Я разворачиваюсь к Воронову и Стоеросову, поднимая руку в жесте благодарности.

— Молодцы, парни, — говорю одобрительно.

Воронов, тяжело вздохнув, смотрит на меня с усталой иронией:

— Я вообще-то легат, шеф. Высокая должность. Мне управлять Легионом надо, а не Демонов гонять самому.

Я смеюсь.

— Ладно, в следующий раз позову троих. Двое будут драться, а ты просто наблюдай.

Воронов хмыкает, чуть покачав головой:

— Троих? А чего так мало?

Я пожимаю плечами с самым невинным видом:

— На одного Демона звать больше легионеров нельзя. Трата сил. Всё, вольно, легионеры!

Я мысленно отзываю их. Воронов и Стоеросов исчезают, растворяясь в энергетическом мареве, а я возвращаюсь через ментальную стену. Она пропускает меня, словно вертикальный водопад, который распадается в стороны под напором.

Картина, встречающая меня, заслуживает места в галерее современного искусства. Фирсов держит Олежека на вытянутых руках, будто перед ним граната с выдёрнутой чекой. На его лице читается смесь отчаяния и полного недоумения.