Газлайтер. Том 26
Шрифт:
— И, соответственно, весь будущий исход этого плана — тоже ваша заслуга.
Несколько взглядов тут же прячутся в стол. Да поздновато.
Я едва заметно улыбаюсь. Слишком уж слаженно вы спелись с Паскевичем. Слишком уж охотно вы согласились на ловушку. Ну ничего. Преодолеем.
А потом я вытяну с вас не только Междуречье. Я сдеру с вас всё до последней шкуры.
Только сначала переживём эту ловушку. Но мне не впервой.
Будовск, Пермское
Светлана была на сносях. Конечно, для графини это не повод капризничать — титул обязывает к выдержке. Но и не время скакать по фронтам, особенно в её положении. Потому она решила поступить стратегически — поехать к родителям. Ну, чтобы Даня слегка соскучился. А то у него там операции, монахи, дроу, тайные переговоры и прочие высокие материи, а рядом — то альва, то ликанка, то, глядишь, ещё кто-нибудь из малинника нарисуется. А так, может, поймёт, что её, Светкиной, близости не хватает. Особенно в полевых условиях.
Нет, про обязанности боевой жены она не забыла — как можно? Упустишь момент — и тебе уже замену подобрали: с длинными ногами, глазами на пол-лица и набором заклинаний на все случаи жизни. Поэтому надо действовать на опережение. Назначить заместителя. И выбор пал, конечно же, на Настю.
— Будешь рядом с Даней на всех заданиях, ясно? — строго бросила Света по мыслеречи рыжей на правах старшей «сестры». — Чтобы не отлынивала по лесам, не гонялась за утками и прочими хвостатыми. Это всё, конечно, мило, но пойманная утка — не муж под контролем. А командировки — это тебе не пикник. Там, между прочим, конкуренция.
Боевая жена — она ведь не просто пуляющая огненным шаром наравне с мужем. Она ещё и оперативный заградотряд. Потому что вокруг полно губошлёпок — всяких наёмниц и воительниц, которые на деле оказываются хищницами, только и мечтающими утащить твоего телепата в кусты. Жёны, избранницы, наложницы — у Дани уже почти взвод. Так что семейный очаг приходится охранять. Желательно — с винтовкой.
Настя, разумеется, не возражала. Ну а куда деваться — Светка приказывает так, что у любой, даже у оборотницы, включается внутренний школьник и хочется сказать «так точно».
Светлана, с чистой совестью и лёгкой душой, отправилась в Будовск — навестить родителей и заодно попасть на встречу выпускников. Уж слишком удачно всё совпало, чтобы упустить возможность блеснуть статусом графини, уровнем Мастера и слегка округлившимся животом. Повод повыпендриться — первостатейный.
С собой Светка прихватила и Камиллу. Та как раз проходила дизайнерские курсы в Москве, поначалу отнекивалась — мол, у неё и так дел по горло. Но бывшая Соколова настояла жёстко, без вариантов:
— Камилла, ну как же ты не приедешь? А перед кем тогда нам фарсить, если не перед бывшими одноклассниками?
Потому что теперь они — графини. А у кто ещё из их школы может похвастаться подобным? В провинциальном Будовске даже баронов нет, так что
Светка, понятное дело, на вечере пьет только воду с лимоном. Стоят они с Камиллой у стола с закусками, болтают, как вдруг замечают — в зал входит Катя Фиткина. Вся расфуфыренная: платье, каблуки, макияж как на приём к министру. И идёт не куда-нибудь, а прямиком к ним. Причём держится подальше от грустного Предякина, бывшего ухажёра, того самого, что, по слухам, делал ей предложение. А теперь мрачно жует канапе в одиночестве у окна.
Катя подходит и начинает осматриваться, будто ищет кого-то глазами, и с надеждой в голосе спрашивает:
— Светлана Дмитриевна, Камила Альбертовна… А Данила Степанович разве не приехал?
Камилла, внешне не удивившись, отвечает сухо:
— Нет, не приехал.
Катя тут же вытягивает губы в расстроенную моську, делает попытку добавить:
— А он разве не присоединится к нам?
Светка усмехается, отпивает глоток воды и легко, как бы между прочим, добавляет:
— Он занят. Укреплением нашего рода и Царства.
Катя Фиткина, вся из себя растерянная, щебечет:
— Светлана Дмитриевна… — тянет она с деланным удивлением. — Как же мы вообще собрались без Данила Степановича? Надо было встречу отложить. Он же герой Будовска, главный меценат, инвестор! Я вот, честно, попрошу организаторов устроить новый выпускной — с учетом его расписания. Может, даже в этом году…
Светка хмуро бросает:
— Екатерина, тебе что, заняться больше нечем?
Фиткина прищуривается, изображая обиду:
— А что значит — нечем?
Светка делает шаг ближе, понижаёт голос, но с напором:
— Думаешь, я не вижу, чего ты сюда припёрлась в полном параде? На сладенькое тебя потянуло. Раз Даниле Степановичу можно многожёнство, то ты решила — чем я хуже? В графини метишь?
Фиткина хлопает ресницами, старается изобразить недоумение:
— Я даже не думала, что ты…
Но Светка уже не тормозит:
— Ничего у тебя не выйдет. У нас кандидатура давно есть — важная, нужная, роду полезная. А ты бы лучше подумала, как Предякина не упустить. Пока он ещё тут.
Она выразительно кивает в сторону, где Предякин, уткнувшись в бокал, мило болтает с какой-то другой выпускницей, и, похоже, вовсе не скучает по своей бывшей пассии.
Катя моргает, делает круглые глаза и бормочет:
— Ой, простите, мне надо срочно отлучиться.
Поспешно ретируется в сторону Предякина, будто вспомнила, что оставила у него мобильник.
— Бегом-бегом, — фыркает ей вслед бывшая Соколова.
Камила, всё это время молча поглядывавшая за сценой, замечает: