Где сокрыта библиотека

Ибаньез Изабель

— Думаю, это был Страбон, — ответил Уит.

— И он сгинул не весь, — медленно произнесла я. — Это место действительно кажется неуместным для раскопок, только если… не сохранилась какая-нибудь потайная комната? — Я подумала о дяде Рикардо и Абдулле, о том, как они угасали в тюрьме, выживая только благодаря хитрости Карима, который тайком доставлял им еду. Я сжала ладони в кулаки. Я не могла ждать, когда мистер Стерлинг заявится к нам на порог, также как не могла вечно прятаться в этом номере из страха, что он последует за нами. Я должна была что-то сделать,

чтобы помочь родным выбраться из тюрьмы. — Думаю, нам стоит лично изучить основание маяка.

Уит задумался над этой идеей.

— Его конструкция была ослаблена многими природными катаклизмами. Мы можем быть погребены заживо под обломками.

— Возможно, в этом есть что-то привлекательное, — сказала я. — Туристы не осмелятся зайти внутрь, а это значит, что не будет необходимости прерывать раскопки, не будет надоедливых правительственных агентов, заглядывающих им через плечо. Мама и Финкасл могут работать без каких-либо проблем прямо сейчас… С каждой минутой становясь все ближе к открытию…

— Ладно, — отрезал Уит. — Тогда давайте. Отправимся туда после нескольких часов отдыха.

— Я не могу сидеть без дела, пока мой дядя с Абдуллой гниют в своей камере, — громко продолжила я.

Уит поддался вперед и пристально посмотрел на меня.

— Я сказал: ладно, Оливера. Мы посетим маяк, даже если он обрушится нам на головы.

— О, — произнесла я сконфуженно.

— Воодушевляющая речь, — сухо сказала Айседора.

— Можешь остаться, — сказал Уит. — Или лучше вернись в Каир.

Айседора покачала головой.

— Я не оставлю свою сестру.

Я одарила ее слабой улыбкой.

— Спасибо.

Уит закатил глаза и произнес:

— Господи.

Взгляд, которым он ее одарил, мог бы сравнять с землей небольшой город, здания, деревья, — ничего бы не уцелело. Но это была не злость… не совсем. Не знай я его так хорошо, то назвала бы эту эмоцию по-другому.

Это было очень похоже на ревность.

Но это было невозможно. Мысль о том, что он ревновал меня к сестре, была смехотворной.

Не так ли?

УИТ

В который раз жена разбудила меня посреди ночи. Я потер сонные глаза и подождал, когда они привыкнут к темноте.

— Что такое? — прошептал я.

— У меня было еще одно видение, — прошептала она в ответ.

— Инез, — серьезно сказал я. — Может быть, это сны?

Она стояла на коленях возле моей раскладушки, и черты ее лица постепенно обретали ясность, достаточную, чтобы я понял, что она хмурится.

— Я не могла уснуть, а у меня есть привычка — крутить кольцо, и тогда я подумала о Клеопатре, а в следующее мгновение оказалась в одном из ее воспоминаний. Ты хочешь услышать, о чем оно было или нет?

Я жестом попросил ее продолжать.

— Она сидела за рабочим столом, — начала Инез. — И выглядела необычно. Я часто вижу ее в красивых нарядах, пошитых из дорогой ткани. На ногах у нее обычно сандалии, украшенные драгоценными камнями, а волосы украшают ленты и жемчуг. Но в этот раз на ней была простая мантия

темного цвета с капюшоном, а обувь была изготовлена из кожи. Крепкая пара, словно ее ждала долгая дорога.

— Что она делала за столом?

— Перед ней лежал алхимический трактат, — сказала Инез мягким голосом, свойственным лишь ей.

Это моментально заставило меня проснуться.

— Она превращала свинец в золото?

Инез покачала головой.

— Но перед ней были всевозможные ингредиенты, она измельчала корни и смешивала различные мерцающие жидкости. И она что-то говорила во время работы.

— Накладывала чары, — сказал я.

— Скорее всего. Думаю, для защиты алхимического трактата.

— Не исключено, — согласился я. — На ее месте, я бы поступил также. Ее брат мог обо всем знать — в конце концов, он тоже был потомком великой алхимички. Возможно, Клеопатра посчитала нужным принять меры, чтобы помешать ему заполучить эти знания. Это все?

Она снова покачала головой.

— Нет. Когда она закончила, то полила трактат водой.

— Что?

— Шшш, — зашипела Инез. — Ты разбудишь Айседору.

Мой пульс гулко отдавался в ушах. Если трактат был уничтожен, то тоже самое ждет меня.

— Объясни.

— Чернила не потекли, бумага даже не намокла, — сказала она. — Клеопатра сделала Хризопею водонепроницаемой.

Десятки фелук, шхун и бригантин покачивались на волнах в гавани, их мачты с парусами упирались в небосвод и отражали серебристый свет луны. Мы были единственными кретинами, наслаждавшимися этим зрелищем посреди ночи, измученные и нервные. У Инез был тот самый блеск в глазах, который пробуждал первобытный ужас в моей душе. Он каким-то образом давал понять, что она настроена преследовать свою цель до победного. Она доведет начатое до конца, несмотря ни на что.

– Вы заплатили за экипаж?
– спросила Айседора морозно-колючим тоном.

Я едва расслышал ее. Инез постукивала ногой, нетерпеливо всматриваясь в воду, словно заклиная свою мать материализоваться у основания маяка. Морской воздух путал ее длинные волосы, периодически бросая пряди ей прямо в лицо. Она, казалось, ничего не замечала, все ее мысли были заняты дорогой до острова. Мы пересекли турецкий квартал, и хотя могли продолжить путь на суше, я решил, что лучшим решением будет преодолеть оставшуюся часть на лодке: труднее будет сесть нам на хвост. Айседора сориентировала меня в незнакомых районах города и помогла сократить путь до побережья.

Я оглянулся, чтобы посмотреть на нее, и она выжидательно вскинула брови.

– Экипаж?
– подсказала Айседора.

– Откуда ты узнала, что можно срезать через турецкий квартал?
– я говорил бесстрастно, но мысленно прокручивал слова Инез, сказанные у банка. Если Айседора знала город, как свои пять пальцев, то, предупредив Лурдес, она могла бы с легкостью опередить нас и вернуться в отель.

Она уставилась на меня с возмущенным видом, положив одну руку на бедро.

– От людей.