Где я?
Шрифт:
— Понимаете, мы все не в своей тарелке. Вся эта угнетающая обстановка, окрики Дмитрия Дмитриевича, ожидание провалиться в зыбучий песок или подвергнуться нападению хищника, бесит. Неудобства, связанные с отправлением естественных потребностей, грубая одежда, мешающая свободно двигаться, перчатки, не позволяющие контактировать с приборами и производить точную настройку, вымораживают. Постоянное психологическое давление… Жара… Вру, жару мы благодаря костюмам не испытываем, но поверьте мне, этот стресс мешает сосредоточиться на должностных обязанностях. Конкуренция… Не то… С Данияром Артуровичем у нас были разные профобласти изучения. Его интересовали камни и причины их происхождения.
— Успокойтесь, АК-47, — невозмутимо, но довольно миролюбиво предложил Ломов.
— Не уходите от ответа! — Войдя в образ плохого полицейского, потребовал Черов. — Вы добровольно согласились возглавить поход. Более того, сама идея рейда исходила от вас. Не надо сейчас ныть, будто вы не знали, на что идёте. Никогда не поверю, будто столь наивны и не предполагали, что вас ждёт в пути. Вспомните, с каким апломбом хвастались своим пятьдесят шестым уровнем по пешему туризму! Вы втянули внешнее руководство, всех нас в безумный поход ради своего персонального рейтинга на сайте РАН? Так?
Возникла томительная пауза, в течение которой все с напряжением уставились на сгорбившуюся фигуру академика, сидящего, обхватив коленки, на пристёгнутом к поясу «поджопнике» из вспененного теплоизолятора. Все, кроме Митяя и Хача, продолжавших машинально конспектировать допрос Зорина, отчего их действия не позволяли им вникнуть в суть разговора. Потом дойдёт и до них, а пока только крайне впечатлительная Забелина, понизив голос до интимного шёпота, опечаленно спросила:
— Как же так, Георгий Львович? Я же вам верила! Я согласилась участвовать в рейде только ради вас!
Во всей этой картине не хватало только подёрнутых слезливой поволокой анимешных глаз и жуткого хорового воя на заднем плане.
— Я виноват лишь в том, что был слишком увлечён наукой и позволял коллегам столь же вдохновенно заниматься своими изысканиями.
— Кстати да, — уже не обращая внимание на попытки Зорина оправдаться, воскликнул Черов. — Думаю, это немаловажный момент расследования. Сколько времени Петрос занимался раскопками?
— Часов пять-шесть, — задумчиво ответил Ломов. — Сразу после завтрака потребовал выдать ему шанцевый инструмент и увёл Якобинца вдоль улицы, что-то горячо доказывая ему на ходу.
— А сколько времени требуется обычному человеку, чтобы выкопать яму глубиной почти в три метра?
— Некорректный вопрос, Нестор, — расстроено заявил Ломов. — Обычный человек выдохнется на первом метре. Петрос был профи. Думаю, что в своих геологических экспедициях он перелопатил не одну сотню кубометров всевозможного грунта. Могу только сказать, что норматив на рытьё окопа малой сапёрной лопаткой для стрельбы из положения лёжа — двадцать пять минут.
— Думаю, это хреновый пример, — тоном знатока и на правах второго зама вклинился Равхан Наджи. — Важно, что Петрос копал как экскаватор. Сам видел. Если нужно сравнение, то копачи на кладбище роют могилы очень быстро. И размер там
— Охранять нас… Как там у вас называется… Охранять периметр — ваша обязанность! — не обращая внимание на смену темы, продолжал причитать академик. — Вместо обеспечения нашей безопасности затеяли какие-то игры в диггеров. Если бы не ваше желание исследовать подвал и выяснять тайну размножения комаров, всё было бы нормально.
— А это мысль! — едва не подскочил Черов. — Всё произошло, когда началось обсуждение странностей в архитектуре зданий и глубины песка. Вспомни, Пешня! Сахраб говорил о невозможности виадуков такой высоты, Бродяга рассказал о службе на испытательном полигоне, где строились города-муляжи. Ты решил проконсультироваться с минералогом, поскольку он является специалистом в этом вопросе, и тут Петрос отключился. Вероятно, его гибель связана не с находкой опасного артефакта в яме, а с тем, что он догадался о предназначении города и готовился поделиться своей идеей со всеми.
— Значит, факт убийства ты не отвергаешь? — спросил Ломов. — Я надеялся на несчастный случай или смерть от переутомления.
— Слишком примитивно. Не забывай, где мы находимся. Вспомни старую поговорку: «Если вам кажется, что за вами наблюдают, то, возможно, вам вовсе не кажется». За нами следят с первых минут рейда. Просто мы не можем зафиксировать наблюдателей. Вероятно, они не имеют антропоморфных черт, и поэтому мы не отождествляем их с опасностью. У моей жены был дрон — точная копия мухи. Здесь это может быть ящерица или варан.
— Электроника сложнее элементарных тестеров и аналоговых зондов в Зоне не работает. Либо глючит, либо выгорает, — напомнила Сафонова.
— Наша электроника, — уточнил Черов. — А их? Если верна гипотеза, что в прошлом Зоны произошла война между людьми и неким сверхинтеллектом, развившимся на основе суперкомпьютерных систем, то вполне логично допустить, что технологии пошли по иному пути. Я не знаю… Каплетроника на основе биологической совместимости. В Канаде, вроде, проводились подобные эксперименты…
— С чего начали, к тому и вернулись, — раздражённо резюмировал Ломов, поднимаясь с песка.
— Не согласен, командир, — возразил Черов. — Мы не выяснили причину смерти, но продвинулись в плане понимания Зоны. Мне лично кажется, что она не враждебна к нам. Просто оберегает свои тайны единственным доступным для неё способом. Ликвидируя угрозу. Что, если мир, разруха, которую видим вокруг, — это не итог войны? Война по-прежнему идёт. Она перешла в партизанскую фазу. Каждая сторона продолжает наносить посильный урон противнику, используя любую возможность. Что, если не радиация и не странная атмосфера Зоны выжигает нашу электронику, а целенаправленные атаки одной из воюющих сторон?
— Какой именно?
— Не знаю, — честно признался Черов. — Может, аборигены. Считают, будто наше вторжение в их мир является оккупацией. Я бы так и подумал. У нас есть электронные системы, работающие на основе искусственного интеллекта. Они думают, мол, не факт, что мы ими управляем. Аборигены уверены, что наша нация порабощена Искиным и готовится выступить на стороне их сверхразума. Почему мы год топтались возле бункера? Наш ИИ вёл переговоры с их Скайнетом, договариваясь, как разделим Зону в случае совместной победы. Может такое быть? Вполне.