Gelato… Со вкусом шоколада
Шрифт:
«Я здесь стояла, я первая была, я отлучалась, потому что взвешивать ходила! Я! Я! Я!».
Еще один, какой уже по счету, горизонтальный холодильник… Шоковая, сухая, крайне агрессивная заморозка… И вот, пожалуйста, верткая толпа таких же, как она, отставив задницы и сдвинув, почти снеся с петель, защитное стекло рефрижератора, по-собачьи — что только пух и перья по сторонам летят — ковыряется в содержимом, пытаясь отыскать там пятикопеечное счастье в виде всевозможных полуфабрикатов и осьминожьих тушек.
Я не смешиваюсь с периодически
Неожиданно — здесь было не очень долго. Она, оглядываясь на место недолгой славы, опускает добытый трофей в ящик с металлическими прутьями и дает мне легким кивком головы с улыбкой на лице любезное разрешение на долгожданное продвижение к кассовому аппарату.
«Ура, ребята! Я наконец-таки спасен» — посмеиваясь, широким шагом направляюсь к месту для самообслуживания. Меня тут же ловят за пояс джинсов и тянут в другую сторону. Однако я уже настроился на скорый выход, поэтому:
— Мам, там быстрее будет.
— Я… Я не хочу, — она опускает взгляд и мнется, по-моему, стесняется чего-то или даже с тяжело скрываемым ужасом боится.
Не верю, что отец до сих пор не опробовал кассу самообслуживания в очередной, как правило, неожиданный визит сюда. Он точно так же, как и я, терпеть не может живые очереди и нечеловечески голосящую толпу. Уверен, что, когда пара Гриша-Наташа посещает супермаркет — этот или еще какой, — Велихов старший широким шагом чешет именно туда, где скорость оплаты значительно превышает установленный человеческий предел. Это в его стиле и не противоречит мужскому духу.
— Все нормально. Я с оплатой помогу.
— Дело не в этом.
— А в чем тогда? — не останавливаясь, тяну наш спаянный тандем в сторону всегда свободной кассы.
— Петь…
Она не умеет пользоваться, что ли? Боится или не хочет? Стесняется попросить о помощи? Ее пугает, что там не с кем перекинуться двумя-тремя словами? Терминал заблокирует карточку, не получит одобрение из-за недостаточного количества средств на счете или что?
— Это не сложно, ма.
— Черт побери! Да как скажешь! — махнув рукой, отворачивается от меня, делая вид, что сильно заинтересована пляжными товарами.
— Не надо этого, — через зубы произношу.
— Чего «этого»?
— Вот «этого»! Шантажа, например.
— Какой шантаж?
— Тогда этих манипуляций тоже не надо. Меня таким не пронять, ма.
У меня иммунитет и задроченный характер!
— Фр-р-р-р-р, — злобно, почти с присвистом, фыркает и тут же обгоняет меня,
Замечательно. Значит, все-таки может двигаться с повышенной скоростью и большим рвением! Теперь, по-видимому, все зависит только от меня. Если быстро разложусь, потом моментально расплачусь и скоро соберусь, то стремительно отчалю от этого места и родного дома, в котором ни на одну минуту не задержусь. Есть дела, а самое главное… Есть Ния, «Шоколадница», первое свидание и интересное предложение!
— Я хлеба не купила, — шипит вовремя вспомнившая о самом необходимом мать.
Если честно, абсолютно не удивлен, но к подобному всегда готов, поэтому не нервничаю, не психую и ничему не сопротивляюсь.
— И мороженое захвати, — с ухмылкой предлагаю. — Пожалуйста, мамуля, — добавляю мягко и со снисхождением.
— Какое? — она тут же тормозит возле меня.
— На твой вкус, — наклоняюсь и поцелуем клюю родительницу в светлую макушку.
Она положительно кивает и, поджав губы, в сторону отходит.
Старшее поколение нам, к сожалению, уже не переделать! Отоваривание через всемирную сеть, безналичная и бесконтактная формы оплаты, кассы самообслуживания, гибкая система скидок, дисконты и возврат процента на каждую покупку не понятны родителям, зато удобны новым небожителям, у которых каждая минута дорога и на вес золота. Простой сравним с летаргическим сном, погружение в который почти гарантированная общественная смерть и вылет из жужжащих чатов, где проходит вся наша жизнь.
Пронеся каждый товар через датчик и разложив снятую с магазинного учета купленную единицу по бумажным пакетам, прикладываю карточку к аппарату и одновременно с этим смотрю на высокую красивую женщину, приближающуюся ко мне с хлебом и мороженым.
— Все нормально? — слежу за тем, как она бережно опускает на ленту остаток своего продуктового списка сегодняшнего дня.
— Да, — мама отвечает и проходит за моей спиной. — Это можно брать? — рукой указывает на пакеты.
— Я сам. Не беспокойся.
Похоже, эта женщина не выпустила пар и не умиротворилась. Поход в гипермаркет не привел ее в равновесие и не выдал разыскиваемый с большим трудом долгожданный дзен.
— Ма?
— М? — не поворачиваясь ко мне лицом, лениво отзывается.
— Что с тобой?
— Устала.
В последнее не верю, но оспаривать не стану. Сейчас вернемся домой, распакуемся, загрузим холодильник, пообщаемся и утрясем непонимание, сложившееся между нами.
Сначала отец… Теперь она! Что же вы делаете, родные? Наступаете на сына: одновременно, без объявления или предупреждения, с двух сторон, накидывая беззащитному за воротник со всех видов даже запрещенного соответствующей конвенцией оружия…
— Что? — краем глаза замечаю, как она, сидя в кресле пассажира по правую руку от меня, внимательно, как будто изучая, следит за мной. — Ма?