Gelato… Со вкусом шоколада

Иголкина Леля

— Тебе нужна помощь, Петр?

Сально ухмыляюсь и закрываю слезящиеся глаза:

— Я ведь пока не умираю, дружочек, просто не в подходящей форме, не та кондиция и временное воздержание, но…

— Не объясняй. Я хочу помочь, — он подается на меня, почти заглядывая в мой нос, щеку и крепко-накрепко закрытый рот. — Петь, вернись…

— Если хочешь, то можешь половину этих тварей взять себе. Жена тебя поблагодарит, когда получит мой свадебный подарок на ваше торжество, — шиплю через зубы и раскачиваю желваки. — Чего ты приперся сюда? На хрена уселся? Какого черта нагло пялишься

в личную переписку? Что тебе вообще от меня надо? Ты же видишь, что я хотел бы побыть с собой наедине. Поэтому, если тебя не затруднит…

— У меня ведь день рождения…

Черт! А я совсем забыл. Весомый аргумент, чтобы навестить меня в конференц-зале. Не мог, что ли, дождаться более подходящего момента. Например, подгадать свою новость аккурат в наш законный перерыв.

— … сегодня! Ты же…

Сегодня? Да чтоб меня! Моя башка совсем не варит, зато всякой ерундой под самый поясок забита. Погряз по маковку в живучих микроорганизмах, а про торжество забыл.

— Естественно! — с щелкающим хрустом разминаю шею и медленно возвращаюсь своим лицом к нему. — Какие планы? Угощаешь? Я хоть приглашен?

— Конечно. Я заказал столик в одном отличном месте. Ничего сверхъестественного.

— Кого еще зовешь? — и снова взглядом погружаюсь в информацию, которую лаборатория мне прислала.

— Тебя и Нию. И все.

Да уж! И этого достаточно.

— Могу быть плюс один? — зачем-то уточняю.

— Естественно.

Кого бы взять с собой? Выбор небольшой, откровенно говоря, с таким-то списком злостных «соучастников», не предполагающих дальнейшего совместного времяпрепровождения.

— Место назовешь? — захлопываю наконец-таки крышку бука, опускаю занавес и заново скрываю свою жизнь. — Дресс-код? Что взять с собой?

Кроме подарка, разумеется. Это, как принято, — само собой!

— В этот раз обойдемся без костюма Адама, а в остальном ограничений нет. Спокойный вечер в ночном клубе на углу Вяземской и Комсомольского проспекта.

— Принято. Знаю, где это. И все? Мой девственный наряд с прошлого раза, я так понимаю, по такому случаю сегодня не подойдет? — подмигиваю. — А если я предусмотрительно подцеплю на причинное место фиговый листок, то пройду модерацию и плюну на все строгие правила заведения, в котором планируем надраться? Заверь меня, пожалуйста, что мы пошло наберемся там? Утешь меня, дружочек, скажи, что пойла на порядок больше, чем твердого продукта. Меня немножечко тошнит, но это только по утрам, — строю глазки, поскуливаю и надменно искривляю рот. — Потравим шустрых гнид отечественным спиртом?

Как я, вашу мать, предусмотрительно забыл, что алкоголь, особенно в больших масштабах, при том лекарственном многообразии, которое я употребляю, мне напрочь противопоказан.

— Я буду с Тоней, Велихов. В планах «вдрабадан» отсутствует по умолчанию.

Вообще не вижу связи! И что тут такого? Другое дело, врач не разрешает, а Тузик в этом благородном деле свободному, не окольцованному мужику, как будто не указ.

— А ты знаешь, — укладываю ему на плечо свою ладонь и губами приближаюсь к уху, — как крошка-Тузик пьет? М?

— Сомневаюсь. Ты наглым образом наговариваешь на мою жену? — выкатывает

шутливое возмущение.

— Жену?

— Она моя невеста, а в скором времени — законная жена. Держи пошлости при себе, когда говоришь о ней.

О как! Но:

«Тут поживем-увидим, чувачок!» — хотелось бы ему сказать, да обидеть боязно бродягу.

— А ты не сомневайся, Мантуров. Смирнова — сильно взрослый человек, поэтому закон о «двадцать один плюс» на нее уже не распространяется. Старушка не трезвенная дама. Нальем ей парочку бокалов красного винца, и девочка станцует джигу, ерзая на твоем члене. Глядишь, елозя задницей на коленях в моем присутствии тебе ответит заветное и очень долгожданное «да».

— Я не приму ее согласие тогда.

Пиздец! Какой он душный, тошнотворный, правильный, токсичный! Все четко, точно, ровно, прямо и по графику, согласно регламенту и установленным правилам. Ему не надоело так пресно жить? С каких пор Мантуров Егор Михайлович превратился в неизвестно что?

Как есть кретин!

— Так сколько до события осталось? — вскидываю руку, чтобы сверить время.

— Четыре часа, — не глядя на циферблат, мне отвечает.

Считает минуты, следит за временем, назубок выучил распорядок дня, подстраивается под даму, которая в скором времени прокатит этого чудака. И жалко Егорыча, и смешно, и до чертиков… Обидно!

Я так противен, надоедлив, смешон или скучен, что Тоник решила одним махом — выйдя замуж за него — избавиться от меня.

— Какой от меня подарок? — стопорюсь глазами на логотипе ультрабука. — Чего желает твоя неспокойная душа?

— У меня все есть, Велихов. Просто приходи.

Первый раз вижу человека, у которого все типа есть. Ничего не нужно, он абсолютно счастлив, тешится каждым наступившим днем, трахает малышку, планирует мероприятие и третьим лишним приглашает злобного козла на свое ежегодное торжественное мероприятие.

— Я с пустыми руками не приду, Егор. День рождения только раз в году…

— И слава Богу. Но твоя настойчивость — твое право.

«Вот и не обижайся на то, что в своем клювике, в качестве сюрприза по случаю великого события, принесу» — скалюсь и, зажмурившись, через сомкнутые зубы избыток воздуха в грудной клетке свистом выдаю.

— Давай только без денежных растрат. Петь, договорились?

Обижает гад!

«Господь с тобой, какие траты!» — ухмыляюсь, рассматривая его доверчивую харю.

Но мой недорогой, но, безусловно, качественный и сертифицированный подарок не столько Егорыч, сколько маленькая Тонечка, запомнит навсегда…

Рассматриваю женскую портупею, уложенную в длинную прямоугольную красно-черную коробку из большой по содержанию посылки с дорогостоящими товарами для взрослых, которые предусмотрительно приобрел в том магазине Нии, перед тем, как слить ее, отправить в утиль мелкую предпринимательницу без соответствующей лицензии, прикрыть стабильное и увесистое финансовое пополнение ее кармашка на кружевном переднике и анонимно, но с помощью своего отца и Сашки, отправить ее папуле жирное и нехорошее досье на маленькую дочечку, у которой какой-то странный пунктик на извращениях и чудаковатая двойная жизнь: