Гибель отложим на завтра. Дилогия

Аэзида Марина

– А что такое? – заинтересовался староста.

– Да как всегда, знаешь ли. Дикари эти покоя не дают, да и вообще. Одно время, как разгромили их, вроде поутихли, а сейчас вот опять что-то… – он взмахом руки прервал сам себя и добавил: – Ну, от вас-то они далеко, конечно, вам-то что до них! Живете в степи, никаких невзгод, никаких опасностей. Хорошо. Никаких дикарей. Вот мне бы так! – Хирм тяжело вздохнул и замолчал. Молчал и староста. Но недолго. Очень скоро раздался его возмущенный голос:

– Думаешь, только у вас там, на границе что-то и происходит, да? Так думаешь?!

– А не так разве? – пренебрежительно

хмыкнул серый.

– А вот и не так! Плохо вы границы охраняете, очень плохо, скажу я тебе, – злорадно пропел мужик, – если даже сюда, к нам, дикари пробрались! Не далее, как сегодня, между прочим!

Хирм едва поверил собственным ушам: неужели наконец-то повезло? Он сосредоточился, но это не отразилось ни на его лице, ни на позе и, несмотря на беседу, он, как и подобало голодному человеку, не прервал трапезы. Зато приготовился слушать и спрашивать. Расспрашивать и выслушивать.

***

Элимер не находил себе места. Пошли уже третьи сутки, а от серых так и не пришло вестей. Но ведь не могла айсадка и впрямь сбежать? Нет, не могла. Он знал, что такое дикарская клятва. И если девушка до сих пор не вернулась, значит, с ней что-то стряслось. Полно, да жива ли она еще? Кхан почувствовал, как от этой мысли похолодело его нутро. Айсадка, сама того не ведая, стала слишком важна для повелителя Отерхейна.

Когда Элимер уже почти впал в отчаяние, когда все его мысли начали крутиться только вокруг Шейры и ее исчезновения, наконец-то явился посланник серых.

Кхан едва сдержался, чтобы не наброситься на мужчину с нетерпеливыми расспросами, однако ничем не выдал своего состояния и лишь приказал коротко:

– Говори.

– Мы нашли дикарку, повелитель.

– Где?

– Ее схватили люди одной из деревень, хотели казнить.

Элимер нахмурился:

– Хотели, но? Что им помешало? Она в безопасности?

– В относительной, мой Кхан. Хирм – один из нас – убедил их повременить с казнью. Посоветовал им сначала вызнать, вдруг она приходила не одна и где-то еще разгуливают дикари. Но это было почти сутки назад – Хирм не сразу сумел передать весть незаметно для селян. Так что неизвестно, сколько еще времени он сможет их сдерживать. И потом… – серый запнулся. – Кажется, они собирались ее пытать.

– Далеко это?

– Не очень, повелитель, часа три езды.

– Я понял. Собирайся сейчас же и жди меня у ворот замка. Покажешь, где эта деревня.

Как только серый вышел, Элимер резко вскочил и крикнул одного из стражей:

– Найди десяток воинов. Пусть седлают лошадей. Быстро! Сейчас же!

Сам Кхан, проверив оружие, тоже спустился к конюшням. Он не намеревался терять ни одной лишней минуты. Конечно, ему не обязательно было ехать самому, люди и без него справились бы, но оставаться в замке, ожидая известий, казалось невыносимым. Проклятье! Лишь бы успеть! Лишь бы ей не причинили вреда! Подумать только, они собираются пытать ее – эту девочку. Да он разнесет всю деревню, если они посмеют!

***

Степь

как всегда полнилась чарующими звуками простора и воли, дышала полуденным зноем, но Элимер ничего этого не замечал. Он мчался по равнине вместе с серым странником во главе отряда и желал только одного: быстрее добраться до проклятой деревни.

Наконец, когда солнце перекочевало на другую половину неба, перед ним замаячило поселение Малые Рыбы. Странное название для деревни, расположенной посреди жаркой, изъеденной ветрами степи. Но с деревнями такое случалось часто

Селяне, увидев несущийся к ним отряд воинов, на всякий случай вооружились кольями, вилами, топорами и столпились у ограды, не желая отдавать свои дома на разграбление без боя.

Элимер не придал этому значения: вряд ли у людей хватит смелости и глупости бросаться со своими нехитрыми приспособлениями на хорошо вооруженных мужчин.

– Приветствую, – уронил он. – Мне донесли, что у вас в плену находится дикарка.

Он едва успел договорить, а поселяне уже начали переглядываться и перешептываться. Затем вперед выдвинулся бородатый мужик, судя по виду – старшина деревни:

– А если и у нас, то чего? Мало ли, кого мы здеся держим! Наше дело. И никому не дозволено наш скот убивать. Тем более прознатчице вражеской.

– Мне она нужна. Приведите.

– А к чему это? Ты, предводитель, не думай, мы здеся не из пугливых! Дикарку казним. А вы лучше убирайтесь! А то как сообщим охранным дружинам, а то и самому кхану, что здесь сообщники дикарские объявились! Рейке! – он оглянулся на какого-то мальчишку. – А ну, скачи-ка до Инзара!

Толпа угрожающе зашумела, воины Элимера ехидно заулыбались, а мальчик резво бросился к коням. Однако почти в ту же секунду остановился и обмер, стоило ему услышать:

– Кхан перед тобой, мальчик. Ни к чему далеко ехать.

Толпа охнула и отпрянула назад. Сначала повисло молчание, затем раздались недоверчивые возгласы, в которых на всякий случай люди избегали использовать угрозы или оскорбления.

– Чего это мы должны верить? – произнес старшина, однако неуверенно опустил вилы.

– Этот герб даже вам должен быть знаком, – одним движением Элимер выпустил наружу тяжелую цепь с гербовой подвеской.

Несколько мгновений толпа стояла в растерянности, потом послышались отдельные испуганные возгласы, вскоре подхваченные всеми – и люди рухнули на колени, не забыв, впрочем, отодвинуться подальше, чтобы не попасть, чего доброго, под горячую руку.

– Дикарку сюда, быстро!

Люди кинулись исполнять поручение, и скоро Элимер увидел исцарапанную и побитую айсадку, которую довольно грубо швырнули ему под ноги.

– Отойдите, – в голосе его прозвучала сталь, и селяне отпрянули от айсадки.

Избегая смотреть ему в глаза, Шейра попыталась подняться, но отчего-то ей это не удалось, и она упала снова. Элимер сошел с коня, склонился над девушкой и осторожно, пытаясь не причинить лишней боли истерзанному телу, приподнял ее.

– Обхвати меня за шею, – тихо произнес, но айсадка не отреагировала.