Гидеон. В плену у времени
Шрифт:
Сержанту Чадвику даже показалось, что инспектор готов его обнять.
– Но я так понимаю, что вам нельзя рассказать мне…
Инспектор постучал себя по носу.
– Не беспокойтесь, сержант, я потом облегчу ваше горе…
Спустя некоторое время в дверях показались заспанные хозяева коттеджа. Они не оченьто обрадовались, когда им сказали, что их дом на пару часов нужен для срочной полицейской операции и что сержант Чадвик проследит, чтобы имущество не было повреждено. Как только сержант и огорченные хозяева уехали, инспектор Уилер помог доктору Дайеру и доктору Пирретти перенести антигравитационную
Доктор Дайер потребовал, чтобы два его помощника вышли из коттеджа перед тем, как он запустит антигравитационную машину. Поэтому доктор Пирретти и инспектор Уилер стояли снаружи у окна гостиной. Доктор Дайер посчитал это расстояние безопасным, чтобы он спокойно ввел тайный код и в двадцатый раз все проверил. Прошлым вечером доктор Дайер попрощался с детьми и попросил их хорошо себя вести, сказав, что скоро они увидятся. Когда он на прощание махал рукой жене, которая стояла у кухонной двери, удерживая слезы, он увидел, как Сэм, Исси, Эллис, Сиин и даже маленькая Милли выглядывали изза занавесок. «Почему, – подумал он, – все это произошло именно с нами?»
Он дотронулся до кнопки и беззвучно произнес молитву. Молли лежала у его ног, и он погладил ее мягкие уши.
– Хорошая собака, – сказал он. – Ты нашла ее в прошлый раз, посмотрим, сможешь ли ты снова это сделать.
Страшно взволнованный инспектор смотрел в окно на антигравитационную машину, столь несовместимую с кирпичными стенами коттеджа и сланцевыми плитками на полу у камина. Доктор Дайер улыбнулся доктору Пирретти. Она улыбнулась в ответ и подняла большой палец. И тогда он нажал кнопку. Несколько секунд инспектор наблюдал, как чтото происходит с поверхностью машины – казалось, она растворяется, растекается, меняется…
На затылке инспектора вздыбились волосы. Потом доктор Дайер тоже начал становиться прозрачным, и вскоре в комнате не осталось и следа от человека, машины и золотистого лабрадора. Доктор Пирретти прижалась лицом к стеклу и с облегчением вздохнула.
– Слава богу, – сказала она.
Инспектора Уилера била дрожь. Доктор Пирретти медленно повернулась к нему:
– Вот теперь вы знаете все.
В этот вечер, усевшись в тихий уголок деревенского паба, инспектор Уилер пил пиво и слово за словом рассказывал сержанту Чадвику невероятную историю, которую услышал от доктора Дайера и доктора Пирретти, а также о том, что случилось с антигравитационной машиной.
– Вы уверены, что следовало рассказывать мне это, сэр?
– А я вам ничего и не говорил, сержант. Вы теперь, как те три обезьяны – слепой, глухой и немой. Вроде бы я разговаривал сам с собой, а вы просто сидели рядом.
Инспектор Уилер явно расслабился. Во время разговора с доктором Дайером и доктором Пирретти все недостающие фрагменты дела, которые так долго его мучили, предстали пред ним во всей полноте, будто по мановению волшебной палочки они скользнули на свои места, и перед ним предстала вся картина. Его повествование перебивалось возгласами сержанта Чадвика: «Вы наступили мне на ногу!», «Путешествие во времени!», «Просто не верю тому, что слышу…»
Когда
– Меня просто достало это чудное платье… Кто бы мог подумать, что есть гораздо более логичное объяснение, чем все теории, с которыми мы носились.
– С которыми вы носились!
– А появление дочери доктора Дайера между штангами ворот на школьном поле… А случай в фотомагазине в ЛинкольнИннФилдс…
– И как они бесследно исчезли из лаборатории, – сказал инспектор Уилер. – Не говоря уж об удобной потере памяти Кэйт Дайер и так называемых каникулах мистера Скокка. Вы помните, сколько сил мы потратили, чтобы найти причину появления граффити в школе девочки Дайер, сержант? Оказывается, это она оставила то послание: «Кэйт Дайер хочет домой – июль 1763 года». Это было первым свидетельством того, что дети попали в прошлое.
– Неудивительно, что ученые из НАСА опасались огласки. Им не удастся это сделать. Если они попытаются все утаить, ктото другой догадается, как сделать то же самое. И все же я не верю, что доктор Дайер найдет детей и мистера Скокка. Все равно что искать иголку в стоге сена.
– И правда.
– Он храбрый человек, к тому же когда дело касается твоего собственного ребенка, я полагаю, пойдешь на все что угодно…
Неожиданно инспектор Уилер выпрямился и схватил руку сержанта Чадвика.
– Но я же забыл – я еще коечто не рассказал вам! Когда Питер Скокк остался в 1763 году, его место занял некий преступник восемнадцатого века по имени Дегтярник. Весьма жуткий тип…
Лицо сержанта Чадвика просветлело.
– У которого, случайно, не вывихнутая ли шея и шрам на лице и которого последний раз видели на лошади на Оксфордстрит?
– Именно он.
Сержант Чадвик застучал пальцами по столу и закашлялся. А инспектор Уилер положил на стол пятифунтовую бумажку.
– И если вы принесете мне еще выпить, сержант, то убедите меня, что я должен рассказать вам, почему у него вывихнута шея…
Инспектор Уилер, возвращаясь домой, слушал по радио какогото комика. В одиннадцать часов передавали новости, но у него не было настроения их слушать. Может, и приятно все переменить, попасть в восемнадцатый век? Сбежать от этой суеты ежедневного поглощения новостей о войне и политических махинациях, о кризисах экономики, о неприятных прогнозах погоды. Ведь на самом деле он не хочет знать, что над Британскими островами движутся плотные облака и солнце их пробьет только через несколько дней. Неведение, подумал он, становится все более редким и желанным удобством.
Проезжая по пустынной деревенской дороге после столь памятного и волнующего дня, инспектор Уилер хотел послушать какуюнибудь музыку. Чтонибудь запоминающееся и прекрасное, чтобы музыка эта успокоила и заставила возбужденные мозги больше не думать о путешествии во времени, о растворении и о Дегтярнике. Он сбавил скорость, пошарил в бардачке, вытащил СД и пустые футляры и бросил их на заднее сиденье, решив позже разобрать, хотя уже знал, что не найдет для этого времени. Благие намерения!.. Вот если бы разобраться с антигравитационной машиной… Приятно думать, что такое возможно…