Глаза Младенца
Шрифт:
– А если погибнете оба? – спросил, иронизируя, мужчина.
– Тогда передашь ты, – ответил Мик и засмеялся своей находчивости.
– Ладно, хватит заниматься глупостями, – сурово сказал пожилой мужчина, – пора воевать.
Я снова занял позицию у бойницы, определяя снайпера или командира, как мишень. Но тут в бункер кто-то вбежал. Было темно и я не сразу смог разглядеть лицо этого человека. Но когда он приблизился ко мне, я узнал Макса.
– Лексис, наконец, я тебя нашёл, – запыхавшись, произнёс он. – Что ты тут делаешь?
– Продолжаю дело Тома, – спокойно ответил
– Нет, тебе надо улетать. Через несколько минут уходит транспортный корабль, на борту которого будет несколько женщин, мужчин и важные документы. Антон уже там и занимается погрузкой космических комбинезонов и других необходимых вещей на экстренный случай. У него, как специального агента ВОБР, есть код доступа к управлению операцией, и у транспорта есть шанс проскочить мимо военных кораблей невредимым. Он – наш щит. Ты понимаешь меня?
– Да, – сказал я.
– Прошу тебя, беги в ангар и улетай.
– Улетай сам, именно ты больше всего нужен революции.
Макс улыбнулся и громко стал говорить мне в ухо, обстрел усилился. – Нет, я должен остаться здесь рядом со своими друзьями, а ты должен вернуться к сыну и жене.
– На меня всегда смотрят глаза твоей дочки и рвут душу, а сейчас ещё звучат предсмертные слова Тома. Я остаюсь, – решительно и громко ответил я.
Макс печально смотрел на меня, чувствуя во мне душевный надрыв и непробиваемое упорство, и поняв всю бесполезность дальнейшего разговора, сказал. – Не улетишь – погибнешь, – и быстро вышел из бункера.
– Правильно, Лексис, – сказал Мик. – Лучше умереть, чем трусливо покинуть поле боя.
– Зелен ты ещё, чтобы рассуждать о трусости, – урезонил Мика наставник.
Я ничего не сказал, взял лазерную винтовку и стал выискивать цель. Мои движения были точны. Найдя цель, я нажимал на курок. Мне удалось прострелить руку ещё одному снайперу и ногу офицеру. Артиллерийские установки вышли на позиции и открыли огонь. Я чувствовал, когда снаряды направлялись в меня, вовремя быстро убирал винтовку и менял бойницу. Один снаряд, чуть задев край бойницы, пролетел насквозь, задней стены у нашего бункера не было. Я улыбнулся, если бы детонировал, то меня уже не было. Игра в кошки-мышки со снарядами и лазерными лучами. Но конец близок в любом случае. Я старался только вести бой и больше ни о чём не думать, но всё-таки не мог полностью освободить своё сознание от мысли, что жить мне осталось десять или двадцать минут, пока транспорт вместе с Антоном не взлетит, и микрочип не разорвёт мою голову. Или не опередит меткий выстрел десантника.
Пожилой мужчина уже добрым взглядом оценивал мои действия. Он иногда тоже выглядывал в бойницу, но не надолго, чтобы луч снайпера или случайный снаряд не оборвал так легко его жизнь. А Мик сидел, прижавшись к стене, и всё нетерпеливо спрашивал, когда и ему можно будет вступить в бой. Опытный наставник приказал ему ещё в начале атаки не высовываться, пока он не даст команду.
– Сколько здесь в укреплениях есть снайперов с лазерными винтовками? – спросил я у пожилого бойца.
– Где-то пять, – ответил он, вопросительно глядя на меня.
– Мик, есть для тебя задание, – сказал я. – Беги по траншее
– Понятно, – парень посмотрел на наставника, и он кивнул головой. Мик выскочил из бункера.
– Так можно выиграть время. Без артиллерийского прикрытия десант не пойдёт вперёд.
Пожилой мужчина снова кивнул головой. Я немного перевёл дух. На самом деле на меня неожиданно взглянули глаза Младенца, наверное, Макс мне напомнил о них. Они смотрели на меня, а я смотрел на них и словно говорил им, что потерпите, осталось совсем немного, и я выплачу все долги, и, пожалуйста, оставьте мою душу в покое. А потом я продолжил бой. Нашёл новую мишень и тщательно прицелился, стараясь предугадать будущие движения десантника, когда благодаря очень слабому звуку шагов между разрывами почувствовал, что кто-то зашёл в бункер. Я подумал, что это вернулся Мик, и не стал отвлекаться, и уже готов был произвести выстрел, как неожиданно моё тело пронзила сильная боль, оно обмякло и опустилось на землю. Я не потерял сознание и сразу сообразил, что мои нервы парализовали шокером.
– Ты что делаешь, гад? – услышал я, как издалека, гневный голос пожилого человека.
– Я обещал ему, что он вернётся к жене и сыну, – ответил Антон.
Мой разум пронзила страшная ненависть. Кто ещё мог так поступить со мной? Только Антон – мой злой рок. Почему я никак его не убью? Жалею себя? Нет. Жалею его и не убиваю. А он продолжает издеваться надо мной.
– Друг, так надо. Лексис должен вернуться домой, а мы должны защищать революцию, – успокаивающе прозвучал уже голос Макса.
Меня, как мешок взвалили на плечи, и тут раздался взволнованный голос Мика, вбежавшего в бункер, – Лексис ранен?
– Да, – ответил пожилой революционер, – передай мне винтовку.
Меня быстро понесли по траншее к подземному комплексу, а потом, не меняя темпа, к ангару. А я смотрел мутными глазами вниз, не способный не то что пошевелиться, но даже произнести слово. Но мысли у меня кипели от негодования и бессилия. Почему за меня все решают? Антон, но тут всё ясно, я – его шахматная фигура. Но почему Макс и пожилой революционер? Почему никто не хочет, чтобы я выбирал сам – жить мне или умереть? Я что – идиот? Почему Мик может умереть, а я нет? Неправильно, я должен умереть, а Мик должен жить. Он молод и ничего в жизни ещё не видел и не почувствовал. А у меня было всё – и любовь и ненависть, и глаза Младенца.
Антон знал, что я способен слышать, но ничего не говорил. Он быстрым, но равномерным шагом, распределяя силы, нёс меня к космическому транспорту, чтобы как можно скорее покинуть это место, где скоро будет властвовать война. Макс тоже молча шёл рядом, я слышал его шаги. Подойдя к кораблю, Антон аккуратно посадил и прислонил меня к стоящему рядом с транспортом ящику.
Так значит, летим на Европу? Решение окончательное? – услышал я чей-то вопросительно-недовольный голос. Наверное, командира корабля.