Год охотника

Эльдарова Татьяна

– Ну-у...
– опять затянул он. С опаской покосился на Франца, досадливо тряхнувшего головой, и замолк.

Василиса, которую он до этого уже неоднократно выручал, уверенно заявила:

– Наверняка Гонза, - и попросила: - Вспомните, Егор Сергеевич, кого вы раньше увидели, их - или меня? Мне ведь тоже надо знать!

– Это... их, конечно. Я же не знал, что вы у баньки прямо на снегу мёрзнете. Как вы там оказались?..

– А где были остальные?
– перебила Василиса.

– Музыканты, это... у себя, ну, то есть, в их комнате... Спали. То есть, это я вначале

так подумал, - оживился Бурханкин, нащупав нить повествования: - "Что-то тихо, - думаю, - неужели все ещё спят?" - Пошёл посмотреть: точно - спят! Потом гляжу, что-то не так. Стал будить - еле докричался. Этот, ну, Белый...

– Пётр, - напомнила Василиса.

– Ага-ага. Он, это... бледный такой!.. Второй получше, и проснулся сразу. Я их в залу-то вывел, там свежо было, это... остыло совсем. А там уже Циклоп сидит, ну, этот... Тарас Григорьевич. Ну, они оба маленько и очухались. Потом оделись и - на крылечко - проветриться... Потом к печке поближе - погреться. А этот, ну, ваш, Пётр...

– Мой?
– Василиса удивилась.
– С чего вы взяли?..

– Так он сразу спросил, где вы...

– И вчера всё меня пас...
– с обидой и недоумением нахмурилась она.

*** У них так принято

Лицо Василисы горело возмущённым любопытством.

– Так что же они думают обо мне?

– Дальше, Вилли, дальше!
– поторопил Франц.

– Вот тогда-то, этот... Гонза и сказал...
– Егор Сергеевич запнулся, неуверенно переспросил, глядя на Франца: - а слово в слово обязательно?

– Да!
– непреклонно ответил тот, искоса наблюдая за реакцией певуньи.

Бурханкин, спотыкаясь на каждом слове, воспроизвёл:

– Это ваша... ведьма...
– и сразу уточнил: - Это он так сказал... "Заслонку, - говорит, - прикрыла, а сама удрала!.."

– А что Пётр?
– тут же спросила Василиса.

– Он это, ну... В кухню пошёл... Плохо ему было...

– Наизнанку?..
– уточнил Франц.

Бурханкин сочувственно и чуть брезгливо изогнул губы.

– А Циклоп?..

– Не, этот - как и ваш второй - ничего, вроде... Да я и не знаю. Он, должно быть, у себя в подклети ночевал, - объяснил егерь, обращаясь поочерёдно к Францу и Василисе.
– Я Белого, это... до ведра довёл и он меня послал её проведать. Я его сразу оставил, побежал в её, ну, это... в вашу комнату... Там её, ну, то есть это... вас - не было... А Михална тут возьми мне и шепни: "На дворе погляди."

Василиса пожала плечами, усмехнулась гневно:

– Как только Петра довёл до ведра...

Франц перебил:

– Поразительная у вас способность исчезать!

Певунья звонко взорвалась.

– Да при чём тут?.. Я вообще ничего не помню!

– Очень удобно: полная амнезия! "Мыльный" сериал!
– Игорь Максимильянович равнодушно отвернулся: - Продолжай, Вилли!

Бурханкин в попытке успокоить обоих захлопал светлыми короткими ресницами.

Василиса вскочила, запахнула халат, схватила свои вещи, помчалась в чуланчик. Так описывают в любовных романах ссоры: ноги её не будет в этом доме!..

Егерь покачал головой:

–

Фима, ну зачем ты!..

– Я должен верить каждому её слову?.. Она же далеко не всё говорит!..

Даже псы не одобрили предварительных выводов Франца!.. Они встали и потрусили вслед за Василисой: Фомка - резво, Волчок - вздохнув уныло. Фомка успел юркнуть в небольшую щёлку, Волчок - нет.

Франц усмехнулся, глядя на их соперничество.

– Значит, говоришь, Петра - до ведра... Дальше-то что?...

– А дальше - я тебе уже говорил, я её нашёл. И кстати, - запальчиво воскликнул Бурханкин, - она не врала. Я сам слышал тот разговор...
– он опять смутился.

– Про что?
– подтолкнул его Франц.

– Что она, ну, это... понравилась хозяину...

– Ну-ка, ну-ка... Ты весь разговор слышал? С кем он говорил, понял?..

– Не, не успел, - сокрушённо вздохнул Егор Сергеевич.
– Потом, Фима, я же подумал, она же, это... знает, зачем их пригласили... Не моё это дело. Они ж молодые... Артисты... Говорят, у них, это... так принято...

Франц сурово нахмурился:

– Принято, да не у всех... Ладно, разберёмся. Давай вернёмся к ведру, - и рассердился: - Фу ты, вот привязалось! Рассказывай скорее. Ты пошёл искать Василису в её комнату?..

Егерь продолжил:

– Там её не было. Потом Евдокия Михална...

– Эта-то откуда взялась?.. И почему она не угорела?

Бурханкин задумался, намазал варенье на хлеб.

– Знаешь, Фима, я даже не знаю... Она ведь баньку топила, потому я её и не подвёз. Увиделись утром, когда я выводил гитариста в залу. Может, как вчера - дома спала?.. Или в баньке?.. Не знаю... Я же там не ночую. Мы сначала хотели их обоих в больницу везти, но этот Гонза совсем оклемался, вражина.

– Ишь ты, как ты его!..
– выкатил глаза Франц.

– Да ну!
– Бурханкин снова ощетинил брови.
– А чего он её обозвал ни с того ни с сего?.. Сам-то - вдохнул разок чистого воздуха - и всё... И дальше дружит с Циклопом. Прям - не разлей вода! А Белый, ну, Пётр... Он еле до кухни доплёлся - так его шатало... Но не ругался же!.. Сказал только: "Найдите, - говорит, - Василису, Егор Сергеевич! Хоть под землёй найдите! Её, - говорит, - из виду нельзя выпускать!"

– А когда ты её обнаружил возле флигеля...

– Сразу вышла Михална с её курткой, прикрыла девушку и говорит: "Василиса, - говорит, - похоже, не угорела. Увези-ка ты её, от греха!.. Замаялась я, ночь неспамши, в висках стучит - не дотащу!.."

– Вилли, Вилли, осади коней!..
– сообразил вдруг Франц.
– Повариха тебе объяснила, откуда она знает, что Василиса не угорела?..

И получил в ответ округлое недоумение покатых плечиков.

– Я не спросил... А Михална сразу сказала, что Петру полегче, но доктора бы всё одно надо, а тот ехать не хочет, пока Ваську не увидит. Я хотел его уж, это... успокоить, а она: "Не надо им говорить, что девонька нашлась..." Я подумал: до райцентра - во-он какой путь. Пусть уж она Орлика возьмёт и сама за доктором съездит. А Василису я как-нибудь дотащу. К тебе, чай, ближе!..