Годзилла
Шрифт:
К двум часам пиршество закончилось, наш период заставили освободить расположение от столов и вернуть в роту койки, убрать душевую от мусора и вымести взлётку.
В итоге я лёг спать лишь в три часа ночи, проводив старый год восвояси. Казалось, совсем недавно я был другим человеком, совершенно в других условиях: учился в университете, потом его окончил, играл в группе, пару раз выступил на сцене, записал первое демо, страдал от неразделённой любви, а сейчас лежал на скрипучей кровати, лысый, озадаченный дальнейшими событиями, с твёрдым осознание того, что весь предстоящий 2012 год, почти до самого его конца, проведу в этих захиревших стенах.
***
Утро
– Форма одежды четыре, пять минут, и все на плацу, - жуя слова, проговорил недовольный лейтенант.
– Товарищ л...
– было запротестовал сержант Кулаков.
– Отставить разговоры, - быстро осёк его Левкович.
Через сем минут рота стояло перед входом в казарму. Сыпал мягкий снег, от чего находиться на улице, было даже немного приятно.
Левкович вышел через минуту, посмотрел на часа.
– Плохо, бойцы!
– его шапка едва держалась на макушке, ремень свисал до яиц.
Его совершенно не радовал тот факт, что он был ответственным на следующий день после праздника, а в армии, чтобы выбросить свою злость, лучшим способом было отыгрываться на подчинённых.
– В походную колонну! На плац, бегом - марш!
На плацу Левкович закурил и прошёлся гневным взглядом по роте.
– Вспышка!
Весь первый, второй и часть третьего периода кроме сержантов тут же вспыхнула. Я глотнул снега и моментом проснулся.
– Остальных не косается?
– Товарищ лейтенант, сегодня же выходной день!
– стал вступаться за всех Кулаков.
– Я сказал, упор лёжа принять, пока сержанты не вспыхнут, остальные у меня снег жевать будут, а не вспыхните, заставлю в химзе по части бегать.
Сержанты нехотя вспыхнули.
После такого подъёма Лёва всё же заставил нас сделать пять кругов по части, а к обеду успокоившись, отправился во взводники спать. Спал тиран до самого ужина.
На вечерней поверке зачитали фамилии нового наряда по караулу. Следующими после Гораева и Лесовича были мы с Гурским.
***
Первый караул называли "золотым". По сложившейся традиции, в первом карауле новичкам отводилось незаурядная роль, лишь исполнять свои прямые обязанности, повторять статьи, стоять на посту, дабы ознакомиться с местность и войти в курс дела.
После утренней пайки заступающих в караул повели обратно в роту. Там следовало собрать инвентарь, парадную форму и прочие необходимые вещи. "Дедушки", понятное дело, ничего не делали, “фазаны” подсказывали Гораеву с Лесовичу, где что брать, мы же с Гурским, построились возле оружейки:
– Желательно увижу, что вы сегодня будете работать!
– сказал нам Кесарчук.
– Так точно, товарищ сержант, - заулыбался Гурский, обалдевший от роскошества наряда по БВП и, видимо, предвкушая, что в карауле будет нечто подобное.
Гораев с Лесович в спешке метались по всему расположению, не удивительно, им нужно было собрать полотенца для всех двадцати человек, плюс “мыльно-рыльное” с тумбочек, не перепутав, где чьё. Далее следовало укомплектовать два чемодана, в один из них не забыть положить новую подписку газет, журнал выставления оценок за проверку статей и два талмуда уставов. Во второй чемодан закинуть сахар, соль, приправы и припасённые в каптёрке для дембелей сладости. Подготовить три парадные формы для первого поста, куда входили кителя, рубашки
Выстраиваться возле оружейки было необходимо по постам и сменам в три ряда. Всего постов насчитывалось пять. У первых трех, которые называли “ближними” был разводящий и у четвертого с пятым был свой, во главе всей это процессии стоял помощник начальника караула и сам начальник караула. В мой первый наряд с нами заступал старлей Студнев. ПМК был Кулаков, а разводящими Потапенко у “ближняка” и Шмель у “дальняка”. "Фазаны" подсказали нам, как и где встать, а ефрейтор Едловец, оказавшись передо мной, обернувшись, сказал:
– Повезло тебе, четвёртый пост самый лучший. Со временем поймёшь.
Третий пост оказался полностью укомплектован из нашего периода (Гораев, Лесович, Гурский) я даже позавидовал пацанам. На моём посту были “дед” Крюгер и “фазан” Едловец.
Оружие получали в порядке очереди, но “деды” лезли первыми. Заходили в комнату быстро, брали автоматы, подсумки с двумя магазинами, и расписывались в журнале выдачи оружия.
– Давай быстрее, малый!
– сказал мне Замок, когда я дрожащей рукой ставил свою подпись за полученный боекомплект, осознавая бремя ответственности.
После всей этой формальщины, экипированный наряд по караулу вывели на улицу. Построили в шеренгу по три, и под счёт повели в караульный городок, находившийся за основным плацем. Так называемый караульный городок представлял собой небольшой участок пять на десять, где стоял стол, несколько стендов и эмитирующие посты строения: стакан часового, и небольшой шлагбаум. Построив нас на линии развода, Студнев осмотрел нашу форму. В караул заступали по “повседневе”, она отличалась от “цифры” яркими тонами, но по сути была такой же убогой и неудобной общевоинской формой. Так же Студнев проверил состояние наших автоматов и штык-ножей. В караульный городок прибыл комбат Рысюк и под неустанным контролем, проследил за нашим разводом, сказав пару напутственных речей.
Далее нам выдали по две плашки, в каждой по тридцать патронов, и мы присев на корточки, стали заряжать магазины. “Дедушки” и “привилегированная” часть лычкастых “фазанов” разместились у специально отведённого для этих дел стола. Заряжать патронами магазины оказалось не так уж и тяжело, но озябшие на морозе пальцы рук замедляли эту процедуру. Для быстроты исполнения норматива следовала левой рукой упереть магазин в землю, а правой, по возможности, быстро задвигать патроны. После зарядки, магазины укладывались в подсумки и нас на время расформировывали по учебным местам. На первом посту около стакана первый разводящий объяснял, какие виды пропусков бывают в министерстве и как их необходимо проверять, какие машины пропускать, и как себя вести в нестандартных случаях. На втором учебном месте отрабатывались приёмы защиты и нападения, ясное дело, всё это было показухой, и солдаты то и дело ленно махали руками с деревянными ножами, а другие так же вяло отбивали их в сторону. На третьем учебном месте воспроизводилась смена караула и принятие поста, на четвёртом, подход и отход к начальству. Вся эта лабуда длилась около десяти минут. Потом Студнев приказал снова строиться. К городку подъехал синий мазовский автобус, и нас быстро погрузив в тёплый салон, повезли в Министерство Обороны.