Голому рубашка. Истории о кино и для кино
Шрифт:
Полицейский. Руки вверх! Ни с места! Бросить оружие! При малейшем непослушании — стреляю!
Питерс и Таккер бросают пистолеты. Те ударяются о пол совсем не с металлическим звуком. Полицейский поднимает пистолеты и с удивлением их рассматривает.
Полицейский (обращаясь к шерифу.) Пистолеты деревянные, сэр!
Шериф. Тем хуже для них! Попытка ограбления плюс мошенничество. Увести!
Питерсу и Таккеру надевают наручники. Служащие банка с сочувствием смотрят на них.
Таккер. Мистер О. Генри, меня сцапали по вине этого наивного клерка, но, тем не менее, надеюсь, что вы извлечете
Портер. Ваша лекция и в самом деле занятна. Но, должен сказать, что в Остинском банке случаев ограбления при мне не было.
Таккер. Как говорит Элл, био-библиографы нас рассудят!
Полицейские уводят Питерса и Таккера. Банк опять превращается в аптекарскую конторку тюремной больницы, персонажи О. Генри занимают свои места, а Портер надевает арестантскую робу и в волнении начинает расхаживать за аптекарской стойкой.
Портер. Чтобы не было никаких домыслов, я попытаюсь рассказать все, как было на самом деле. В Остинском банке, где я работал кассиром, дела велись из рук вон плохо. Любой из директоров-распорядителей мог без ведома кассира позаимствовать любую сумму. И когда нагрянули ревизоры, у меня оказалась недостача в 5000 долларов. На суде же мне инкриминировали растрату всего 850 долларов.
Томас Б.Кингмен. И из-за этой ничтожной суммы вас упекли на пять лет?!
Портер. В этом есть, несомненно, и моя вина, майор Томас. Дело в том, что до суда я был выпущен под залог на свободу. Но на суд не явился…
Джонси опять становится Этол — начинает собирать Портера в дорогу.
Этол. Билл, ты уверен, что принял правильное решение?
Портер. Да. Этол. Тюрьмы я не вынесу. Мне становится страшно, когда я думаю о суде, о позоре… Нет, Этол, все что угодно, только не это!
Этол. Тогда, Билл, мы с Маргарет будем молиться за тебя и ждать, сколько бы ни пришлось.
Портер. Всего три года, Этол! А через три года, по нашим законам, истечет срок действия уголовной ответственности за такого рода преступление. Я справлялся у юриста.
Этол. Я хотела отрезать и продать свои волосы, чтобы дать тебе денег в дорогу, но потом вспомнила о золотых часах, которые подарил мне мистер Роч. Возьми их с собой. Продашь в случае нужды (протягивает Портеру часы.)
Портер. Спасибо, Этол (берет часы.) Хорошо, что ты не отрезала свои волосы — я бы очень огорчился.
Этол. Я это знала, но думала, что у меня нет другого выхода. (Закашлялась вдруг.)
Портер. У меня сердце разрывается, дорогая, когда я думаю, что оставляю тебя и Маргарет одних! И еще твоя болезнь…
Этол. У тебя ведь нет другого выхода, Билл! Не думай о нас. Все будет хорошо…
(Этол начинает петь.)
Иди, мой милый, в дальнюю дорогу.
Благословляю все твои пути!
Тебе невзгод узнать придется много,
И к нам нескоро сможешь ты прийти.
Но где б тебя по свету не носило, В какой бы не попал ты переплет, Моей любви хранительная сила Тебя от всех напастей сбережет!
Портер (поет.)
Мои родные, вас я покидаю,
И принимаю это как беду!
Куда пойду — пока еще не знаю,
Но только к вам в конце пути приду!
И где б меня по свету не носило, В какой бы не попал я переплет. Моей любви хранительная сила Вас от любой напасти сбережет!
В
Портер. Я сел в Хьюстоне на поезд, направляющийся в Остин, где должен был предстать перед судом, но в Гемп-стеде пересел на экспресс, следующий в Новый Орлеан.
Полицейский. Очень подозрительный с точки зрения блюстителей правосудия поступок, мистер О. Генри. Зря вы это сделали…
Портер. Я не верил, что суд будет ко мне милосерден.
Официантка Тильда. А не может так быть, мистер О. Генри, что вы позаимствовали из кассы эту сумму, надеясь вскоре вернуть ее, и не успели — нагрянули ревизоры?
Портер (горячо.) Нет, нет, это исключено!
Томас Б. Кингмен. И в этом случае мы будем считать вас честным человеком, мистер О. Генри. Я сам, как вам известно, позаимствовал из кассы банка сумму в 4000 долларов. На время, чтобы выручить друга. И никому, даже ревизору, не пришло в голову считать меня нечестным человеком!
Портер. Согласен с вами, мистер Томас, но тем не менее в моем случае дело обстоит не так. Я не брал этих денег.
Свистун Дик. Слушай, Билл, а майор Томас дело говорит! Да и в новелле «По первому требованию» твой Длинный Билл взял из банка 10000 долларов, отдал их Мервину, и его братишка Эд купил в Рио-Гранде две тысячи голов двухлеток по 8 долларов за каждую, а продал их по 15 долларов за голову в Канзас-сити. Ну и что же, если бы к приезду ревизора из Чаппарозы этих десяти тысяч в банке не было бы. Кто бы осмелился сказать, что Длинный Билл «Лонгли» нечестен?
Портер. Никто, Дик. Но со мной дело обстоит не так (горячо.) Поверь мне!
Дженнингс. Один из ваших будущих исследователей, Билл, дошел до того, что перечитал все ваши произведения с одной единственной целью — установить, есть ли хоть в одном из них тема несправедливо обвиненного, страдающего ни за что героя…
Портер (напряженно.) Ну и что он выяснил?
Дженнингс. Такой темы нет ни в одном вашем рассказе! А вот герой оступившийся, страдающий по собственной вине — такая тема, по его словам, встречается, и не раз…
Портер (страстно.) Нет, Элл, поверьте, он что-то напутал! Это ни о чем не говорит! Я — не растратчик, не преступник, я — честный человек!
Дженнингс (обращаясь к персонажам О.Генри.) Леди и джентльмены! У нас нет оснований не верить Вильяму Сиднею Портеру или писателю О. Генри. Но даже если в минуту слабости он по безрассудству, легкомыслию или свойственному ему, прожектерству и совершил это ничтожное преступление, то писатель О. Генри заплатил за него с лихвой — не только годами тюрьмы, но и всей последующей жизнью. А сейчас, Господа, прекратим на время расспросы — я чувствую, моему другу надо передохнуть. Замечу только, что, проторчав некоторое время в Новом Орлеане, Билл Портер сел на грузовой пароход «Вулкан» и направился к берегам Гондураса. И теперь, господа, вынужден рассказать вам о себе, так как приближается знаменательный момент моей встречи с Вильямом Портером — тот самый Его Величество Случай, который Провидение ниспослало мне! (Поет.)