Голому рубашка. Истории о кино и для кино

Эйрамджан Анатолий

— Я пригласил дизайнеров из Польши, — сказал Миша. — Толковые ребята. Они мне и мой дом оформили. Если есть желание — можем заехать, покажу.

— А что скажет ваша жена? — спросила я. — Если вдруг мы приедем?

— А у меня нет жены, — сказал Миша. — Среди женщин моего калибра мне никто не нравится, а нормальные женщины, вроде вас, меня всерьез не воспринимают.

— Нет, ну почему? Вот я, например, воспринимаю вас как настоящего мужчину, — сказала я. — У вас голос, манеры и вид настоящего мачо. А сколько вам лет, простите?

— Мне 32, - сказал Миша. — Вы думали, что значительно меньше?

— Нет, я просто не знала, у меня ведь нет такого опыта, не с кем было сравнивать, — сказала я.

— Значит, я у вас первый

знакомый из серии супернизкорослых мужчин? — подвел итог Миша.

— Да, вы у меня первый, — сказала я и улыбнулась ему как настоящему мужчине.

Мы выпили за знакомство, потом за моих детей — выяснилось, что у Миши детей не было, потом за мое здоровье, потом я сказала, что мне уже достаточно, да и ему не стоит много пить, поскольку он за рулем, а про себя подумала, что для своей массы он выпил довольно много. На что он ответил, что настоящий мужчина не должен пьянеть и потому безопасность совместной езды он гарантирует. После этого он повез нас в парк, где было множество разных аттракционов, дети были в полном восторге; мы с Мишей сидели на скамейке и беседовали, и я опять ловила себя на мысли, что если не смотреть в его сторону, то кажется, что рядом сидит вполне нормальный человек.

Потом стал накрапывать дождь, и, пока мы ждали, когда остановится очередной аттракцион с детьми, Миша галантно предложил мне свой пиджак. Я согласилась, а когда попыталась накинуть его себе на плечи, выяснилось, что покрывает он мне с трудом одно плечо.

Миша предложил поехать к нему домой, но я отказалась, потому что было уже поздно и детям скоро надо было ложиться спать. Договорились, что приедем к нему в гости завтра. И то, про себя подумала я, в том случае, если не вернется Дмитрий Константинович из своей командировки.

Миша довез нас до дому, оставил номер своего телефона и сказал, что будет ждать моего звонка.

Утром мы опять с детьми выкупались в море, а потом поехали в город, вышли из автобуса в другом месте и побродили по улицам, посидели на скамеечке на берегу моря. А потом я позвонила Мише, сказала, где мы находимся, и он за нами заехал. Детям он привез подарки: Вите — летающий вертолет, а Маше — заводную куклу, которая могла ходить. По дороге он завез нас еще в один свой ресторан, где мы пообедали, а потом ему дали с собой несколько пакетов с едой, как он сказал, «на возможный совместный ужин».

Дом его оказался таким, как я представляла себе дом Дмитрия Константиновича по нашей переписке. Это был добротный дом с красной черепичной крышей, двухэтажный, стоял он на небольшом холме на самом берегу моря. И окна в доме со стороны моря были от пола до потолка, и вид оттуда был просто изумительный. В саду за домом был плавательный бассейн, между кипарисами висел гамак, и, что сразу бросалось в глаза, это обилие цветов — гладиолусов, роз, гвоздик, хризантем и несколько кустов олеандра. То есть, это был дом моей мечты. Мы ходили по дому и дружно восторгались всем, что видели: и громадным, как экран в кинотеатре, телевизором; и кухней, где все было механизировано и электронизировано; и светом в гостиной, который зажигался от простого хлопка; и установкой искусственного климата — в общем, такое я видела только в журналах и в кино.

Напротив телевизора стояло миниатюрное кожаное кресло-качалка, я вначале решила — для детей, тем более, что мои дети сразу бросились к нему, а потом сообразила, что это кресло Миши. Он сидит там, наверное, когда смотрит телевизор. В доме все было чисто прибрано, и Миша сказал, что за порядком следит его домоправительница, и показал рядом с домом пристройку, где жили домоправительница и садовник.

Дети тут же стали смотреть какой-то мультик по телеку, а мы с Мишей сидели в соседней комнате на диване. Он угощал меня вином, запомнилось, что это был какой-то необыкновенный мускат, и разговаривали. Он расспрашивал меня о моей жизни, и я ему рассказала про отца Вити, моего первого мужа, которого убили

бандиты, потому что он отказался платить им мзду за крышевание своей мастерской по ремонту автомобилей. «Хорошо еще, что нас с Витей не тронули, могли ведь начать с нас», — сказала я Мише, и он согласно кивнул, что так вполне могло быть. А про отца Маши — ну что про него говорить, он любил меня еще со школы, потом все же стал моим мужем, а после рождения Маши сбежал. Вот так я все рассказала про себя Мише как на духу. Мне казалось, что у нас разговор как у попутчиков в поезде — рассказали, излили душу, а через несколько станций или нам сходить, или ему. Вот и все, на этом все и кончается. Ведь мне и в голову не могло прийти, что у нас с ним могут быть какие-то отношения. Какие отношения, если его пиджак мне на одно плечо! А вот все повернулось совсем в неожиданную сторону.

Дмитрий Константинович не звонил и не появлялся, и уже стало само собой, что мы купались с утра в море, а потом приезжал за нами Миша и увозил на целый день. Вечера мы проводили у него дома, дети плавали в бассейне в надувных жилетах, мы или смотрели телевизор, или сидели в саду. Я уже привыкла к его небольшому росту и не обращала внимания на то, как ему приходится забираться на стул, на его висящие под стулом ноги, на его лилипутскую одежду, которая была меньше, чем одежда моего Вити. Но тем не менее, мне в эти дни вдруг пришла шальная мысль, что, может быть, вот этот карлик и есть тот самый мужчина, который мне нужен. А почему бы и нет? Где-то я слышала выражение, что иногда самая сумасшедшая идея может быть самой верной. И потому теперь я стала смотреть на Мишу совсем другими глазами. И он, очевидно, это почувствовал, потому что как-то, когда мы сидели у него в саду, он вдруг мне говорит:

— Лариса, мне кажется, вам не стоит сегодня уезжать в тот дом.

— Почему? — спросила я.

— Ну, представьте, вдруг вернется этот человек, которого вы ни разу не видели, и вдруг он вам не понравится. Что вы будете делать?

— Уеду к себе, — сказала я.

— А если бы вместо того человека был бы я, вы бы тоже уехали? — спросил Миша.

Я посмотрела на него, увидела, с каким напряжением он ждет от меня ответа на свой вопрос, и мне захотелось взять его на руки, посадить к себе на колени и приласкать — вот такое он уже вызвал чувство к себе.

— А вы бы хотели, чтобы мы у вас остались? — спросила я.

— Да, — сказал он страстно. — На всю жизнь.

Вот этому мужчине я сразу поверила. А он еще добавил:

— Я понял, что хочу быть с вами, как только увидел на рынке, когда вы пробовали хурму.

— И вы мне сразу понравились, — сказала я. — Вы мне сразу внушили доверие к себе.

— Потому что мысли мои чисты, — сказал Миша. — И дети ваши мне нравятся. Я понимаю, что для вас мое предложение неожиданно, но, поверьте, в жизни может быть все-все, и даже то, что нормальному человеку никогда не придет в голову. И не надо этого бояться, надо полагаться только на свои ощущения хорошо это или плохо. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я не настаиваю на том, чтобы вы прямо сейчас дали мне ответ. Можете подумать, все взвесить. Я лишь прошу одного — не уезжайте от меня в тот дом, куда в любой момент может приехать тот мужчина. Я как узнал о нем, то каждый раз, оставляя вас в том доме, не нахожу себе места.

— Уже несколько дней и я страшусь его появления, — призналась я. — Посудите сами — пригласил меня и исчез, не появляется и не звонит. А может, он какой-нибудь маньяк? А у меня дети… Так что я с удовольствием перееду к вам.

Мы в этот день поехали за вещами, а детей оставили под присмотром домоправительницы.

Я написала записку, в которой сообщила Дмитрию Константиновичу о нашем отъезде из его квартиры, написала, что это ненормально, что почти неделю он отсутствует и не звонит. Считаю на этом наши отношения законченными, а Миша приложил к записке деньги, которые Дмитрий Константинович потратил на наши билеты.