Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор
Шрифт:
И вот, пока я с тоской ожидал рождества, пронесся слух, что и у господина министра внутренних дел тоже убежал поросенок. Представьте себе, такое несчастье — и у господина министра убежал поросенок, и господин министр остался на рождество без поросенка; стало быть, в судьбе господина министра и в моей появилось нечто общее. Это меня утешало.
А вдруг — и такое можно себе представить — поросенок господина министра и мой сговорились и, таким образом, создали известную общность между нашими домами?
Но господин министр, разумеется, не стал собирать войско для погони за поросенком, как это сделал я. Он просто позвонил в
— Алло!
— Алло!
— У меня убежал поросенок.
А теперь представьте себе начальников полицейских участков, представьте себе полицейских чиновников, представьте себе, что все это происходит на рождество, а к Новому году кое-кого обычно повышают в чине. И вы уже догадываетесь, что подумал обо всем этом каждый чиновник.
«Гм, за этого поросенка можно и чин получить».
И тогда все принялись за дело. Смотришь, уже идет чиновник из Центрального городского участка, а за ним жандарм несет поросенка. Направляются они прямо к дому господина министра.
— Господин министр, имею честь доложить, что я лично приложил все усилия к тому, чтобы незамедлительно найти вашего поросенка.
Немного погодя, смотришь, отправляется в путь чиновник из Врачарского полицейского участка, а за ним жандарм несет другого поросенка.
— Господин министр, имею честь…
Не проходит и двадцати минут, как идет чиновник из Савамалского участка, а за ним жандарм несет третьего поросенка.
— Господин министр, имею честь…
Уже три поросенка хрюкают во дворе господина министра, и уже три чиновника мечтают о повышении в чине, но вот идет и четвертый чиновник, из Дорчолского участка, а за ним жандарм с поросенком на руках.
— Господин министр, имею честь доложить, что я лично нашел убежавшего поросенка.
Проходит немного времени, к дому господина министра подкатывает повозка, и из нее вылезает комиссар топчидерской полиции и за ним жандарм с поросенком в руках.
— Вы подумайте, господин министр, ваш поросенок убежал в самый Топчидер! Но я его сразу узнал, от меня не убежишь!
Прибывает и чиновник из Палилулского участка, а за ним жандарм несет… индюка. Не нашел поросенка, ну да все равно, нашел индюка, ведь не может же он из-за такой ерунды отставать от своих товарищей.
— Но у меня не убегал индюк! — восклицает господин министр.
— А вы уверены, господин министр, что это был не индюк?
И вот, в то время как я остался без поросенка, в доме господина министра хрюкает по одному поросенку от каждого участка, и по одному чиновнику в каждом участке ожидает повышения к Новому году.
Будь я министром полиции и убеги у меня поросенок, я бы оповестил об этом и все окружные управления полиции.
Перевод Д. Жукова.
Автобиография{91}
Я никогда не пытался разобраться в фактах, предшествующих моему рождению, да о них, кажется, и нет никаких документов.
Важнейшую деталь любой биографии, а именно: день и год рождения, я сознательно опускаю, хоть и уверен, что меня упрекнут за это, поскольку мое жизнеописание будет походить на биографию женщины. А поступаю я так для того, чтобы возможно дольше оставаться «нашим молодым писателем»; есть, правда, и другие важные причины, но они скорее военного характера.
О моих предках сведений
Мне рассказывали, будто один мой родственник, когда ему исполнилось двадцать лет и о нем стал наводить справки уездный начальник, позабыл свое имя. Это мне еще понятно, хотя в те далекие времена, когда мой предок забыл свою фамилию, подобной причины, казалось бы, не могло существовать. Остается лишь предположить, что предок мой вынужден был скитаться и умер за границей с подложным паспортом и, стало быть, под вымышленной фамилией. Когда я размышлял об этом любопытном случае, мне всегда приходила в голову мысль: что, если бы я умер под чужим именем? Сколько бы это создало занимательных положений с необыкновенными последствиями. Так, кредиторы например, меня и мертвого продолжали бы считать своим должником, так как мои подписи на векселях были бы действительны. Это тем более смешно, что от меня и живого им мало проку. А в каком положении оказалась бы моя жена? Овдовев на самом деле, она продолжала бы считаться замужней женщиной.
Но оставим эти никому не нужные комбинации и вернемся к биографии.
Мое раннее детство было весьма однообразно. Я не припомню ни одного мало-мальски значительного события, связанного с тем временем. На память приходят лишь одни пустяки. Однажды, например, я упал под кровать, и меня целый час не могли найти; в другой раз я проглотил монету и вынужден был выпить целую бутылку касторки, так что до сих пор у меня неполадки с желудком. А как-то раз со мной сделались судороги, причем безо всякой причины, просто назло доктору, который перед тем целых полчаса меня осматривал и выстукивал, а в заключение сказал, что я совершенно здоров.
К этому времени относится и появление у меня первого зуба. Это, признаюсь, была настоящая комедия, все мы чуть не лопнули от смеха. Я вовсе не так уж стремился иметь зубы, но отец беспрерывно засовывал мне в рот указательный палец и щупал мои десны. Раз уж речь зашла о зубах, то я должен сказать, что утверждение медицины, будто у человека тридцать два зуба, неверно. В этом я совершенно убежден, так как у меня никогда не было полного комплекта зубов. К тому же я всю жизнь страдал от зубной боли, возможно из-за отцовского проклятия, когда я в знак сыновней благодарности укусил его первым зубом за палец.
На втором году жизни я встал на собственные ноги, то есть сделал первый шаг. К самым важным событиям этого времени я отношу традиционный праздничный пирог. На пирог положили книгу, монету, перо и ключ — символы учености, богатства, литературного таланта и домашнего очага. Как сейчас помню, я уставился на монету, и этот роковой выбор преследует меня до сих пор: я всегда устремляю свой взгляд на деньги. Я было направился к монете, но она тут же исчезла, словно под действием некой магической силы. Искали ее, искали, да так и не нашли. Потом узнали, что мой старший брат, когда я храбро двинулся к пирогу и все внимание взрослых было приковано ко мне, стащил монетку, хотя и не имел на это никакого права, так как уже давно умел ходить. Родителям пришлось положить другую монетку, потому что я поднял такой рев и визг, будто опротестовали мой вексель.