Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
стратеги для разжигания национальной вражды в СССР. Это
была их давнишняя мечта. Теперь же в обстановке
перестройки они и решили бросить армянскую спичку. Они все
учли и рассчитали там, за океаном, в своих стратегических
научно-исследовательских центрах и фондах - и
географический фактор, и амбициозное национальное
высокомерие, и наличие в самой Армении экстремистских
группировок, и тот прискорбный факт, что в команде Горбачева
создалось
Горбачева в США, встречу его с представителями армянской
общины в Америке, сувенирчик, который армяне преподнесли
первой леди СССР, и как Райка в ответном слове
благодарности несла ахинею, вроде: "Этта икона
свидетельствует о... друж-бе советского и армян-ско-го
народов". - Он пытался пародировать речь Раисы
Максимовны. - А между прочим, в то время еще была
советская Армения и советские армяне. Всю эту кашу с
Нагорным Карабахом заварили армянские экстремисты.
Погасить конфликт можно было в самом начале
решительными действиями президента Горбачева. Но это
было не в его интересах, вернее не в интересах окружавшего
его армянского лобби. Не в интересах западных спецслужб, у
которых Горбачев был марионеткой...
Генерал самоуверенно замолчал. Он считал свою версию
неуязвимой, но владыке она показалась неубедительной,
поскольку генерал не привел никаких доказательств.
– А вы не упрощаете?
– очень вежливо спросил владыка.
– У вас есть какие-то факты, подтверждающие ваши слова? До
Карабаха, как мне помнится, был Сумгаит. .
– Ну и что? Какое это имеет отношение к Карабаху?
–
решительно возразил генерал.
– По-моему, ты, Дмитрий Михеевич, смотришь на
проблему слишком прямолинейно, - поддержал епископа
Иванов и, чтобы не превращать этот сложный запутанный
104
вопрос в дискуссию, добавил: - Самое мерзкое, что из-за чьих-
то амбиций, из-за националистических экстремистов льется
кровь невинных, беззащитных, беспомощных.
– Да-да, вы, Алексей Петрович, совершенно правы. Все
по Евангелие: "И восстанут народ на народ..."
– Так что ж, выходит, это рок, воля судьбы, владыко?
–
сказал Иванов, но епископ не успел ответить, генерал его
опередил:
– Какой там к черту рок!
– Не чертыхайся в святой обители, - с улыбкой напомнил
Иванов, - не богохульствуй.
– Прошу извинить меня, владыка, - смутился генерал.
Епископ снисходительно сделал вид, что не заметил, и
тут же продолжал отвечать Алексею Петровичу:
– Если хотите, то в определенном смысле
предначертание
нашей стране, была заложена в октябре семнадцатого.
– Каким образом? Не вижу связи, - сказал Якубенко.
– Революция насильственно бросила народ в безверие, -
все так же ровно отвечал владыка. - Наш народ веками
воспитан в вере, она стала неотъемлемой частью духовности,
его нравственного облика. "Не укради, не убий" проповедовала
церковь. Революция развязала в человеке животные
инстинкты, отпустила нравственные тормоза, разрешила и
красть, и убивать.
– Извините, владыка, а разе до революции не крали и не
убивали?
– В голосе генерала звучали торжествующие нотки.
Он решил, что своим вопросом загнал оппонента в угол. Но
владыка нисколько не смутился, словно даже ожидал этой
реплики:
– Было, но не как правило, а как исключение. Там
преступник осознавал, что он делает плохо, и часто истинно
раскаивался. Вы, наверное, знаете притчу о двенадцати
разбойниках и их атамане Кудияре? В народе она
утверждалась как песня. Ее превосходно исполняет Евгений
Нестеренко. У меня есть диск с записью, и мы можем затем
послушать. Так вот - после революции люди творили зло, будь
то в гражданскую войну или в последующие годы, и не
признавали, что они творят зло, напротив, были убеждены, что
творят добро, потому что были лишены духовного начала: все,
мол, дозволено, и пошел брат на брата.
– Иванов слушал их
без особого интереса и не хотел новой бессмысленной, как он
считал, дискуссии: все равно каждый останется при своих
105
убеждениях, при своей вере. Он понимал, что сегодня люди
остро чувствуют и переживают трагедию страны и народа и
при встрече друг с другом только об этом и говорят, и каждый
вслух или мысленно спрашивает: а что будет дальше, когда и
чем окончится этот бардак? И как во время их встречи в его
квартире-мастерской Алексей Петрович решил, как говорится,
"сменить пластинку".
– Друзья!
– сказал он бодрым, веселым голосом и обвел
дружеским взглядом хозяина дома и гостя.
– А можем мы хоть
один час не говорить о политике?
– Не можем, и не только не говорить, но и думать не
можем, потому что дело идет о судьбе каждого из нас и всей
страны, - ответил ему генерал.
Иванов скорбно вздохнул и устремил задумчиво-
мечтательный взгляд в сторону лампады. Спокойный тихий