Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
безвольных, лишенных разума человечиков - позволяет
безропотно собой манипулировать.
– А кто его лишил разума?
– быстро отозвался Иванов.
–
Вы, пресса. Телевидение. Радио. Впрочем, извините - вашей
газеты это не касается. Но сколько их, патриотических газет?
Раз, два и обчелся. А тех, сеющих ложь, дурман, разврат, - их
сотни, если не тысячи. Мой генерал утверждает, что вся
169
желтая пресса находится на
Горбачева, хотя это одно и то же.
Маша молчала, погрузившись в невеселые думы. Взгляд
ее, устремленный в пространство, казался отсутствующим, и
сама она была какой-то другой, печально сосредоточенной,
напряженной, сжатой, как пружина. Иванов, с восхищением
глядя на нее, как бы зримо, осязаемо ощущал углубленную
работу ее мысли и ни словом, ни жестом не смел потревожить
ее. Наконец Маша, как бы очнувшись, подняла на него взгляд,
улыбка смущения только на миг сверкнула в ее грустных
глазах, отчего суровое лицо ее сразу потеплело, оттаяло.
Устремив на Иванова тихий печальный взгляд, она медленно,
словно продолжая свои тяжелые думы, проговорила:
– Вы сказали, что разрушен фундамент. Какой
фундамент вы имели в виду? Социализма?
– Последнее слово
она произнесла с подчеркнутой иронией.
– Совсем нет. Я имел в виду духовную, нравственную
основу. Разного рода наполеоны, гитлеры для нашего народа
были внешними врагами, интервентами. Против них
поднимался весь духовный, патриотический потенциал народа,
и была это главная сила, которую не сумели одолеть
чужеземцы. Обратите внимание: ни Наполеон, ни даже Гитлер
не имели "пятой колонны", которая бы вонзила нож в спину
России. Их наследники это учли и все предусмотрели. Они
заранее, на протяжении многих лет создавали в нашей стране
"пятую колонну", ядро которой составляли сионисты, а
попросту евреи. - Он вдруг поймал себя на мысли, что
повторяет слова генерала Якубенко. - И начала она
действовать с подрыва фундамента, духовного растления не
одного, а многих поколений. Начали с изоискусства:
абстракционисты, авангардисты; проповедь уродства,
безобразия. Потом в музыке: там уже пошла откровенная
бесовщина - поп, рок и тому подобная мерзость. Все это денно
и нощно заполняло эфир и телеэкраны. Шло массовое
духовное растление, запрограммированное, организованное,
поощряемое отечественными и западными "авторитетами".
Они наступали нагло, цинично, без опаски, пользуясь
поддержкой и покровительством
Хрущева, Брежнева. Когда под фундамент заложили
достаточно тола, когда внедрили в сознание людей бациллы
духовного СПИДа, тогда и произвели тот взрыв, который
назвали "перестройкой".
170
– Все это так, и я с вами согласна. Взрыв произошел,
фундамент поврежден, но не разрушен.
Маша посмотрела на него с глубокой солидарностью, и
теплая улыбка затрепетала на ее влажных губах. Произнесла
тихо и нежно:
– Теперь я вижу: мы единомышленники. Я очень-очень
рада этому. Иметь верного друга-единомышленника - это
большое счастье.
– Она расчувствовалась. Глаза загорелись и
осветили розовой вспышкой лицо, голос задрожал: - Простите
меня за банальность, но это искренне: у меня такое чувство,
что я знаю вас очень давно.
– Я верю, потому что и сам испытываю такое чувство.
–
Он хотел признаться, с каким трепетным волнением ждал ее,
но не решился.
– Мне пора. Настенька ждет. Когда теперь встретимся?
– После праздника, - с непринужденной сердечностью
ответил Алексей Петрович.
– Какой праздник вы имеете в виду?
– Завтра воскресенье, 23 февраля - День Советской
Армии.
– Ах, да... Армии, которой нет.
– Она еще есть. И праздник ее будет. Мы с генералом
договорились пойти к вечному огню у Кремлевской стены.
Почтим память...
На прощание он вручил ей куклу, которую купил вчера в
"Детском мире". Она протянула ему руку, узкую, нежную с
крепким пожатием, не отпуская его руки, сказала:
– От души поздравляю вас с праздником Советской
Армии. - Смутилась в нерешительности. Потом порывисто
обняла его и поцеловала в щеку.
3
День 23 февраля 1992 года будущие календари назовут
"кровавым воскресеньем". К нему готовились по обе стороны
политических баррикад. Народ России помнил этот день, как
праздник своих Вооруженных Сил, которыми он всегда
гордился. Службу в армии прошла большая часть мужского
населения, и потому в каждом доме, в каждой семье этот день
воспринимали как всенародный праздник, с ним связывали и
героический подвиг в годы Великой Отечественной, и память о
жертвах той страшной, невиданной по жестокости войны. По
обычаю в этот день люди шли к Вечному огню, чтобы
возложить цветы на могилу неизвестного солдата. Чтоб
171