Голубой бриллиант (Сборник)
Шрифт:
бесшабашном настроении. Он был рад случайной встрече и не
скрывал своей радости.
– В смысле биотоков вы правы, - признавался Алексей
Петрович.
– Я совсем не собирался сегодня в "Детский мир" и
даже не думал выходить из дома, занимался разными делами,
приготовил каркас для завтрашней работы (он, конечно,
лукавил: каркас был готов накануне. О том, что сегодня лепил
для Настеньки пластилиновые фигурки, умолчал). И вдруг,
представьте
позвала, не просто позвала, а потянула в "Детский мир".
– Нечистая сила, - рассмеялась Маша.
– Да что вы - чистая, самая пречистая, - весело возразил
он.
– Слово-то какое - "пречистая". Так говорят о Деве
Марии.
– Но вы и есть Мария.
– Хотя и не дева, - продолжала подшучивать Маша и,
перейдя на серьезный тон, сказала: - А в самом деле - выйдя
из прокуратуры, я подумала о вас, о завтрашней встрече. И не
поверите - подумала, а вдруг сейчас вас встречу. Так мне
хотелось. И мои биотоки дошли до вас, как радиоволны.
– Дошли и позвали. И я помчался на ваш зов. Значит, в
вас есть какая-то притягательная сила. Я ее заметил еще при
первой встрече на выставке в Манеже.
– Вы хотите сказать - колдунья?
– Не колдунья, а колдовство. Вы смеетесь. И напрасно.
Вы обладаете неотразимым колдовством.
– Как прикажете это понимать, как комплимент или...?
– Как истину, Машенька, как святую истину, - тихо и
проникновенно произнес он.
Подошел троллейбус. Иванов помог Маше подняться на
ступеньку. Та же "пречистая" сила тянула и его в троллейбус, и
он уж готов был подчиниться ей и проехать хотя бы несколько
остановок, чтоб продолжать бесконечный разговор, в котором
важны не слова и их смысл, а голос, тон, каким произносятся
эти слова, дыхание, взгляд, выражение глаз. Но дверь
захлопнулась, и он остался на тротуаре. Из троллейбуса Маша
159
ласково помахала ему рукой, а он в ответ поднял куклу и еще
долго смотрел в след уходящему троллейбусу.
Домой Алексей Петрович прилетел на крыльях. Уже
несмутно догадывался, а отчетливо, со всей определенностью
он понимал, что с ним что-то произошло, чему он и радовался
и чего боялся. В нем пробудилось чувство такой
всепоглощающей силы, о которой он и не подозревал. Это
чувство вырвалось, как извержение вулкана, и расплескало
такой огонь души, с которым даже при большом желании он не
мог совладать. Это чувство всегда жило в нем в состоянии
бдительной дремы, молчаливо зрело, копилось, ожидая своего
часа.
не могла его разбудить. Не откликнулось оно и на нежный
стеснительный зов врача Тамары. Молчало, таилось в
ожидании своего часа. И когда этот час пробил, оно не стало
постепенно, сдержанно и плавно проявлять себя. Оно,
подобно сверхзвуковой звезде, произвело душевный взрыв,
осветив всю вселенную, в которой обитало всего лишь два
человека - Маша Зорянкина и Алексей Иванов. Этого взрыва
Иванов боялся, стеснялся и даже стыдился.
2
С любопытством, но сохраняя внешнее спокойствие,
входила Маша на примитивное возвышение в мастерской
Иванова, чтоб занять вертящееся кресло. Она даже пошутила:
– Иду, как на эшафот.
– Да что вы, Машенька, - ласково возразил Алексей
Петрович. - Не на эшафот, а на трон восходит ваше
величество.
Иванов был чрезмерно весел, слегка возбужден и даже
суетлив. Его лицо, которое он всегда содержал в порядке, а в
этот день тем более выражало решимость и блаженство. Во
время сеанса Иванов разрешал "модели" разговаривать, чего,
как правило, не позволяют живописцы. Он знал, что Маша
позирует впервые в жизни, поэтому старался разговором
заставить ее быть естественной.
– Вы не напрягайтесь, не позируйте, держите себя
свободно, думайте о чем-нибудь хорошем, мечтайте. Как мы
уже договорились, вы - царица и восседаете на троне. Так
царствуйте, думайте о ваших подданных, об их счастье и
благополучии, о могуществе и процветании державы. И будьте
бдительны - остерегайтесь политических демагогов и
авантюристов, чтобы, не дай Бог, не появились в вашем
160
государстве горбачевы и ельцины, шеварднадзе и яковлевы.
Гоните их в шею, а еще лучше - на плаху вкупе с разными
рыжими крысами, облаченными в поповские рясы.
– Что вы так немилосердны к духовным лицам, Алексей
Петрович? Не забывайте, что газета, которую я имею честь
представлять, относится с глубокой симпатией к православной
церкви, - произнесла осторожно Маша, стараясь не "потерять"
позу. - Я тоже отношусь с глубокой симпатией к религии
вообще и к нашей православной церкви в частности. В данном
случае я имел в виду конкретный персонаж, не личность, а
безличностный персонаж, который компрометирует
священнослужителей.
– Не думаю, - возразила Маша. - Он скорее
компрометирует своих друзей-демократов.