Good Again
Шрифт:
***
Даже не знаю, чего именно я ожидала, когда поднималась по ступеням пекарни. Сердце стучало от едва сдерживаемого страха — всю жизнь я всегда ждала лишь самого худшего. Мне было слышно, как он ходит внутри, тяжело ступая по деревянному полу и явно сильнее чем всегда припадая на одну ногу. Я слегка склонила голову, еще глубже натягивая на свой фингал рыбацкий картуз с широкой кокардой — довольно странный, надо сказать, предмет гардероба, чтобы ходить в нем в городе. Когда дверь открылась, Пит застыл на пороге, а я уперлась взглядом
Когда дверь за мной закрылась, мы некоторое время просто изучающе смотрела друг на друга. Я разглядела, что он уже был одет в дорожное: лучшие в его гардеробе походные штаны с множеством карманов и белую рубашку. Он явно недавно вымылся, но его внешний вид резко контрастировал с тщательно наглаженной одеждой. Дикий блеск в глазах и взъерошенные волосы выдавали то, что творилось в его душе. Пусть я и не смогла до конца разобраться в том, что с ним творилось в последнее время, но все равно понимала, что за маской спокойствия скрывается настоящая внутренняя буря.
— Сказать, что я сожалею о том, что натворил, будет явно недостаточно, — начал он.
— Я пришла не для того, чтобы выслушивать извинения.
Он слегка опустил голову.
— Я не пойду домой, — сказал он с выражением бесконечной грусти.
— Знаю. И я не собиралась тебя об этом просить, — ответила я, все еще изучая его глазами, и ощущая, что и под моей маской спокойствия таится ураган.
Пит приподнял голову, явно растерянный.
— Хеймитч передал, что ты уезжаешь в Капитолий.
Он вновь кивнул, мол, понял.
— Я решил, что мне пора лечь в психбольницу** и препоручить себя заботам Доктора Аврелия. Он сделает тесты и подлечит меня, если это вообще возможно вылечить.
— Думаешь это у тебя… излечимо? — спросила я, с ужасом понимая, что его нынешнее состояние вполне может оказать необратимым.
— В противном случае я не вернусь. Знаю, я говорил, что не могу без тебя, и это правда. Но это не твоя проблема. Я не допущу, чтобы ты подвергалась опасности, даже если мне придется оставаться вдали от тебя, — сказал он с мрачной решимостью.
Я подошла к нему ближе, но коснуться не смела. Могла ли я вообще теперь его касаться?
— Делай то, что должен. Уверена, что тебе станет лучше, ведь так уже было. А потом возвращайся ко мне, — сказала я, чувствуя, как меня захлестывает отчаяние.
— После всего, что было? — прошептал он, не веря собственным ушам.
Я улыбнулась, хотя двигать этими мышцами лица мне было болезненно, и на самом деле улыбаться вовсе не хотелось.
— Я не отрицаю и не оправдываю того, что между нами произошло. Я просто говорю: поправляйся. А когда поправишься, приезжай домой.
Лицо Пита еще больше помрачнело, он кивнул, и его рука протянулась ко мне – он, должно быть,
— Еще кое-что. Нам нужно сделать звонок, — сказала я и пошла в кабинет, ожидая, что он пойдет за мной.
Сняв трубку, я набрала более чем знакомый номер личной линии Доктора Аврелия. Спустя пару гудков он ответил.
— Это Китнисс Эвердин, — просто сказала я.
— Китнисс! Я ждал твоего звонка.
— Конечно, — я постаралась скрыть нетерпение в голосе. Мое сердце было этот миг слишком хрупким, чтобы отвлекаться от главного на обсуждение моих собственных переживаний. — К вам едет Пит.
— Я в курсе, — он резко понизил голос. — Он сейчас там?
— Да, — отрезала я.
Он сделал паузу, и я отчетливо различила в трубке шуршание бумаг на столе. — Могу я поговорить с вами обоими?
Я сделала знак Питу подойти поближе и включила громкую связь.
— Он тоже слышит вас.
— Очень хорошо. Прежде всего, я могу лишь поаплодировать твоей инициативе, Пит. Признаться в том, что нуждаешься в помощи, весьма непросто. Это хороший первый шаг. Во-вторых, я должен извиниться.
Мы с Питом обменялись удивленными взглядами.
— И за что вам извиняться? — спросил он.
— Ты — единственная выжившая жертва охмора. Это была секретная пыточная технология, и все документы о ней уничтожили до того, как начались суды над теми, кто проводил эти пытки. Так что говорить о помощи жертвам охмора не приходилось — они просто не дожили до наших дней, — у Пита от этих слов вид стал еще более унылый.
— Так в чем же дело? — перебил он.
— Мне не следовало вообще тебя отпускать, Пит, если оставалась вероятность, что ты можешь навести вред Китнисс. Видимо, я допустил врачебную ошибку, и теперь я должен попросить за это у вас обоих прощения. Я не снимаю с себя ответственности за твое нынешнее состояние.
— Вы не могли этого знать, — ответил Пит.
— Вероятно, не мог, но когда после твоего прошлого приступа я сделал вывод, что тебе надо бы приехать в Капитолий на обследование, я должен был на этом настоять, а не просто ограничиться рекомендацией.
— Вы уже предлагали ему приехать раньше? — я повернулась к Питу. — И почему ты отказался?
Пит провел по лицу рукой.
— Я не хотел оставлять тебя одну. Думал, что смогу держать себя в узде.
Я лишь досадливо покачала головой.
— Мы оба хороши. Я должна была позвонить Доктору Аврелию сразу, как это случилось впервые. Может, не настаивай я так сильно на том, чтобы ты был все время рядом… — мой голос сорвался. И снова Пит потянулся, чтобы меня коснуться, но тут же отстранился, видимо, вспомнив вдруг о моей недавней реакции.