Good Again
Шрифт:
— У меня нет выбора. Не хочу рассматривать другие варианты, — прошептала я и положила голову ему на грудь. Мы так и стояли прижавшись друг к другу, пока Хеймитч не объявил, что пора на станцию
***
Я полагала, что буду не в силах вынести эти проводы на станции, но я как-то справилась. Он попрощался с совершенно безутешной Эффи, которая, разглядев мое прикрытое кепкой лицо, разразилась бурным потоком слез, который она пыталась скрыть, пряча свое опрокинутое лицо за страницами блокнота. На платформе была заметно больше народу чем обычно, и в отдалении я заметила даже мэра. Когда прибыл поезд, он сказал несколько слов кондуктору, после чего вещи Пита и Хеймитча были немедленно погружены
Я стояла в оцепенении, не отрывая глаз от Пита, который так же в точности смотрел на меня. Пыталась вернуть на лицо улыбку, но вышла, видно, скорее гримаса, а мои пальцы рассеянно теребили, разглаживали его рубашку. Подходящих слов у меня на нашлось, и я просто впитывала в себя его образ, запоминала его черты, чтобы воскрешать в памяти долгими одинокими ночами, которые ожидали меня впереди. Ночи, когда я буду биться в агонии из-за его отсутствия.
Из транса меня вывел только звонок, оповещавший о том, что поезд скоро отправляется. Я чувствовала, как меня переполняет паника — наверняка она плескалась в моих круглых, как плошки глазах — и как реальность обрушивается на меня как цунами. Я невольно схватилась за Пита, тут же смяв его рубашку там, где я ее только что разглаживала. Но это было уже совершенно неважно, а я просто пыталась выдавить из себя нечто значимое и при этом разборчивое, чтобы сказать ему на прощание, какие-то заветные слова, которые он смог бы лелеять так же, как я лелеяла его жемчужину, украшавшую теперь мой палец. Она всегда напоминала мне о нем, когда его не было рядом. Но я смогла лишь шумно прерывисто вздохнуть.
— Пит… — всхлипнула я, и мои жалкие попытки что-то произнести прервало прикосновение его губ. Я совладала с невольным порывом съежится от страха, и, ответив на его поцелуй, вложила в него все свое отчаяние. Вся моя жизнь была усеяна нашими отчаянными поцелуями — в пещере, на пляже, в Капитолии, в нашей спальне, а теперь вот к ним добавился и этот — горький поцелуй, приправленный соленым вкусом тоски, желания и сердечной боли.
Когда мы оторвались друг от друга, я снова попыталась заговорить, но он лишь покачал головой и улыбнулся, бесконечно печально, понимающе.
— Я знаю, Китнисс. Я тоже это чувствую, — он нежно коснулся губами моего лба, и, более не медля, отвернулся и зашел в поезд. Безмолвно, не шевелясь, я наблюдала за тем, как двери закрываются. Но он все еще был виден там внутри, за стеклом, и его нежный, но и упорный взгляд был прикован ко мне. Не успела я и глазом моргнуть, как поезд унесся прочь, унося его от меня. Глаза я отвела, лишь когда состав превратился в едва различимую точку на горизонте.
__________
*Сладкое безумие — в оригинале песня на испанском. Полный перевод доступен на:Музыкальное видеоv=by2E2m4thNM
**Психбольница — в оригиниле sanitorium («I admitted myself to the sanitorium»), это ныне архаичное слово, несмотря на то, что звучит схоже со знакомым нам словом «санаторий», различается с ним по значению. В западной практике психбольница выглядит совершенно по-другому, заметно отличаясь от отечественных аналогов. Больные там не сидят взаперти по палатам, получая принудительное лечение, а гуляют по закрытой территории, работают в группах, проходят индивидуальные консультации с психотерапевтом, занимаются творчеством и т.д. Прежде в специализированных заведениях
***Свитер с высоким горлом — в оригинале turtleneck, букв. «черепашья шея». Москвич перевел бы как водолазка. Мы, питерцы, зовем его бадлон: ) Но мне кажется — это все-таки скорее свитер толстой вязки, ведь все-таки у них там пока еще зима. Вроде этих http://melonlyrics.blogspot.ru/2011/05/lonely-island-turtleneck-chain-feat.html
**** «I never wanted any of this…» — классическая фраза everlark. Правда, в «Сойке-Пересмешнице» ее в оригинале произносит Китнисс (в моем вольном переводе, ибо точно й цитаты я не нашла): «Я никогда не хотела ничего этого. Не собиралась участвовать в Играх. Я лишь хотела защитить сестру и сохранить Питу жизнь». В фильме она говорит это Сноу.кстати, в этом фрагменте таких скрытых цитат из первоисточника — еще несколько.
========== Глава 39: Черные Дни (POV Пит) Часть 1 ==========
<i>
Всё, чего я боялся, ожило
Всё, чем я противился, стало моей жизнью.
Именно тогда, когда удача, казалось, начала мне улыбаться,
Солнечные пятна поблекли,
И теперь я прожигаю время,
Потому что я погряз в черных днях.
Я заболел тем, от чего излечился.
Я отпустил тех, о ком заботился.
Говорят, я светлая душа,
Но я отчего-то не могу видеть в ночной тьме.
Я лишь притворяюсь, когда делаю что-то как нужно,
Потому что я погряз в черных днях.
И откуда мне знать —
Может, это моя судьба?
Из песни «Fell on Black Days» («Погряз в черных днях») группы Soundgarden
Перевод Lesotho и 2big из Новосибирска. Полный перевод песни доступен на: http://www.amalgama-lab.com/songs/s/soundgarden/fell_on_black_days.html
Поезд, который уносил нас в Капитолий, казался мне непривычно набитым людьми, хотя я смутно представлял, как тут все теперь у них бывает. Дело в том, что в последний раз на поезде я ездил аж год назад, когда возвращался в Двенадцатый. И снова на нем кататься мне на самом деле отнюдь не улыбалось. Слишком много наполненных кошмарами ночей мы с Китнисс провели под перестук колес, и мне бы искренне хотелось впредь отказаться от этого способа передвижения. Во всяком случае, надолго.
Поэтому снова оказавшись в этом знакомом замкнутом пространстве, как бы стальной тюрьме, я лишь еще глубже погряз в своих душевных терзаниях. Сидевший напротив меня в нашем двухместном купе Хеймитч, тоже был не в лучшем настроении, судя по тому, как он прихлебывал свой белый ликер и пялился в одну точку где-то на обеденном столике. Конечно, этот поезд по уровню комфорта не мог сравниться с теми неприлично роскошными поездами, которые некогда перевозили трибутов к месту их безвременной насильственной смерти, но и здесь было довольно приятно.
Нам предоставили отдельное купе, в котором оказалась небольшая зона отдыха рядом с окном, да еще и стол между двумя сидениями. Две маленькие двери вели в спальные помещения размером с приличный шкаф: одно — для меня, другое — для Хеймитча. Еще было больше зеркало, которое на поверку оказалось дверью, ведущей в совмещенный санузел с микроскопической душевой кабиной.
Вряд ли этот поезд можно было назвать роскошным, но тут было все вполне себе чисто и опрятно, а главное — он вполне себе справлялся с задачей безопасной перевозки жителей Панема. И мне это купе импонировало больше, чем прежде виденные хоромы на колесах, отделанные медью и красным деревом. Еды в них подавали больше, чем кто-либо был в силах съесть, но все равно весь этот шик не мог облегчить участь тех двух пассажиров, которым светила жестокая расправа на глазах у всей страны.