Гордость и страсть
Шрифт:
Сассекс был потрясен, и, когда решился заговорить, голос его прозвучал благоговейно.
— Вы вытащили это из мусора и спрятали, зная, что отец будет в ярости, стоит ему только узнать о вашем поступке.
— Я просто не могла расстаться с ней. Она значила для меня слишком много. Он ушел от меня, веря, что я стану такой же, как отец. Было просто невыносимо думать об этом, представлять, что он жив и так плохо думает обо мне.
Серые глаза вспыхнули.
— Он не может плохо думать о вас. Он может
В комнате на минуту воцарилась тишина, потом их взгляды встретились. Смятение, смешанное с любопытством, светилось в ее глазах.
— Откуда вы можете это знать?
— Мужчины, какое бы положение в жизни они ни занимали, не так уж отличаются друг от друга, Люси. В нас живет понятие о чести и гордости. Я знаю, что тот мальчишка, помощник мясника, о котором вы говорили, был бы горд узнать, что вы спасли его подарок. Я знаю потому, что герцог чувствовал бы то же самое.
— Мне нет дела до вашей гордости, мне ничего от вас не надо. Это вам что-то нужно от меня, иначе вас бы сейчас здесь не было, не так ли?
Его челюсти сжались, было видно, что он колеблется.
— Хочу рассказать о Томасе… Полиция выловила его тело из Темзы. Его опознали. Я подумал, вам следует знать.
— Томас, — прошептала она, пытаясь понять, что при этом чувствует. Когда-то, узнав о его смерти, она чувствовала опустошение. Сейчас все эмоции замерли. У нее есть ответ, он был связан с Орфеем. Там, на крыше, это за ним гнался Сассекс, и это он убил Найтона, за которым гнался герцог.
Она так ошибалась в нем. Он давал ей обещания, которые никогда не собирался исполнять. Все это убеждало ее в том, что он никогда не любил ее по-настоящему.
— Блэк и Элинвик продолжают разбираться, что привело его в компанию Орфея, каким образом им удалось раскрыть Братство. Я буду делиться с вами всем, что удастся узнать. Думаю, вы заслуживаете знать правду.
Он понурил голову. Люси смотрела, как его рука разжалась и с запястья мягко перешла на ее пальцы.
— Это все, что вы хотели сказать мне, ваша светлость?
— Я должен попросить вас об одном: не вспоминайте о нем больше.
— В чем дело, ваша светлость? Вам стыдно признать, что ваша будущая жена переспала с другим мужчиной?
Она вела себя нарочито вульгарно, но ей было необходимо восстановить и почувствовать свою прежнюю холодность. Спрятаться за ней, забыть о том, как ее предали двое мужчин, Томас и Сассекс.
Сассекс взглянул на нее с такой яростью, что Люси вспыхнула. Он потянулся и жестко взял ее за подбородок.
— Нет, это меня не смущает. Но упоминание о нем заставляет меня безумно ревновать и вызывает желание крушить все вокруг себя.
Эта ожесточенность поразила ее, а еще то, с каким выражением он заглянул в ее глаза.
— Думаю, вы примете это
Он удерживал Люси в плену, пока они смотрели друг другу в глаза.
— А что же дальше, ваша светлость? Вы станете искать способы вызвать во мне ревность?
— Что вы имеете в виду?
— Не стоит, вы знаете, о чем я. Но меня мало интересует, чем вы будете заниматься.
— А, так, значит, мой карт-бланш — завести любовницу? Я правильно вас понимаю?
Она вся передернулась при этом слове, при одной только мысли о некой женщине, изнывающей от желания, лежа под ним. Почему она находится под столь сильным влиянием этого образа, Люси не смогла объяснить. К тому же так мало времени прошло с того момента неукротимой страсти, который они разделили на двоих.
— Я пожалую вам одну ночь, ваша светлость. Вы сможете располагать моим телом для того, чтобы довести наше супружество до логического завершения.
— Один раз? Вы обязаны дать мне наследника.
— Одна ночь, — повторила она. — Это все.
— Кажется, я понял. Я должен обладать вами в течение одной ночи столько раз, насколько окажусь способен. А вы будете лежать с ощущением исполняемого долга в закрытой до самого горла белоснежной льняной ночной рубашке, со взглядом, прикованным к складкам балдахина. Мне же предстоит пыхтеть поверх вас, заполняя своим семенем, пока не почувствую, что опустошен. И все это для того, чтобы привести супружество к его естественному завершению и дать вам забеременеть.
Его взгляд мерцал, когда он потянулся и провел большим пальцем по ее нижней губе.
— И что же вы мне предлагаете, Люси? Какие удовольствия подразумеваете под видом исполнения супружеского долга?
— Вы получаете меня. На одну ночь.
— Значит, вы собираетесь вытерпеть все, что бы я ни делал с вами, правильно? Даже если я прильну к вашим соскам и не выпущу, пока они не превратятся в темные вишенки? А как насчет непристойных поцелуев между бедер?
Она покраснела, вспомнив обещания той ночи.
— Я вытерплю то, что должно.
Он улыбнулся:
— О нет. Вам не придется терпеть. Вы будете наслаждаться. А может быть, умолять меня.
— Я не стану.
— Значит, мне придется дожидаться, пока сможете. Я не из тех, кто ложится на женщину, чтобы получить удовольствие лишь для себя, моим самым большим наслаждением будет дать наслаждение вам. Считаете, я не смогу? Знаю, вы думаете, я холоден и равнодушен, но я этого никогда не приму, Люси. Я хочу дарить и хочу, чтобы вы принимали и дарили мне в свою очередь.