Город, где ничего не случается
Шрифт:
– Вы уже знаете о моих родителях?
– посмотрела на него Ника.
– По долгу службы я обязан знать о жизни Краснопехотского как можно больше. "Наша служба и опасна, и трудна", - тихонько продекламировал полковник.
– Я даже знаю, что братья Самарины, чьи имена выбиты на мемориале, - ваши дядюшки.
– Трудно говорить о них, как о дядюшках, - вздохнула Вероника, - старшему было всего 23 года...
– Да, война, как косой, прошлась, - кивнул Иван Матвеевич, и по его лицу Вероника поняла, что на мемориале есть фамилия и его родственника...
– Я бывала тут в детстве с родителями, -
– Конечно, город с тех пор изменился, но в то же время и остался самим собой. Я многое узнаю и вспоминаю по рассказам мамы, - улыбнулась она.
– Планируете путевой дневник или очередную приключенческую эпопею?
– продолжал расспрашивать Нестеров.
– Иван Матвеевич, у нас свои профессиональные тайны, а у Вероники Викторовны, я полагаю, свои, - вмешался следователь.
– Не так ли?
– спросил он у девушки.
– Я пока еще не начинала работать и пока не знаю, в каком жанре будет материал. По началу увижу.
– Все, понял, вопрос снят. Сами понимаете, - обезоруживающе развернул к Нике руки ладонями вперед начальник полиции, - жизнь у нас тут не блещет разнообразием, и все новое интересно. И как местным жителям, нам будет ОЧЕНЬ интересно почитать, что вы напишете о наших краях.
– Я покажу вам текст и внесу поправки при необходимости, - пообещала Вероника.
– И еще раз должен вам напомнить о тайне следствия.
– Об этом я никогда не забываю.
– Тогда Роман Павлович поделится с вами информацией, пригодной для прессы, - с видом Деда Мороза, раздающего подарки, произнес полковник и обаятельно улыбнулся Нике, задержав ее руку в своей холеной мягкой ладони чуть дольше официального прощания с дамой.
*
Кабинет Романа Павловича был значительно меньше кабинета Нестерова. Под ламинатом на полу угадывались паркетины, наверное, потертые и отполированные до блеска за долгие годы службы, но еще крепкие, поэтому их и не стали снимать, а постелили бежевый ламинат прямо на них. Современная покраска стен в уютный нежно-абрикосовый цвет не могла скрыть прошлую побелку, которая уже была тронута желтизной от времени, но не облупилась. Пятидесятые годы в этом здании словно не желали признавать того, что уже давно ушло их время, и то там, то сям напоминали о себе, а двадцать первый век сердито теснил их: куда?! Сейчас вообще-то десятые годы уже заканчиваются! Ваше время давно осталось позади!
Ника села в кресло, тоже героически противостоящее ходу времени, а Роман Павлович подвинул ей пепельницу и открыл стенной сейф:
– Материала пока немного; чем богаты, как говорится... Кротова со всех сторон обложили кредиторы; он надеялся погасить задолженность, когда наладит дела, но его бизнес прогорал. Те, кто с ним общался в последние недели, говорят, что Василий как будто был немного не в себе от этой черной полосы. Оно и понятно: он столько лет поднимал свою ферму, всю душу в нее вложил, а получил пшик. Сам не свой ходил.
– Конечно, будешь сам не свой, когда тебя осаждают коллекторы, - небрежно подала реплику Ника, рассчитывая таким нехитрым приемом, уже не новым, но действенным, направить разговор в интересующее ее русло, - кто-кто, а я по работе частенько слышу о том, какими методами эти ребятки могут выбивать долги!
– Не знаю, были
– Тут уже ДАЛЕКО не сто первый километр, - вполголоса заметила Ника.
– Сто первый километр от любого города, - уточнил следователь, включая чайник.
– Я начинал службу в 90-е и хорошо знаю, чего можно ждать от таких мордоворотов. И сейчас мы настороже, пока они по городу гайкают.
Вероника вспомнила дорогие иномарки возле "Монрепо" и здоровяков, покупающих пиво в "стекляшке" и нахмурилась. Что это значит? У кого-то из краснокирпичного здания тоже есть долги, за которыми присылали коллекторов? Или хозяина этих ребят насторожил кто-то из постояльцев отеля?
– Вы тоже их видели?
– Роман Павлович разлил кофе по чашкам, открыл коробку печенья.
– Угощайтесь. Не удивляйтесь, что кофе и печенье я тоже держу в сейфе, иначе банка опустеет уже через три дня. Или "расстреляют", или втихаря будут отсыпать. У нас на сутках без кофе - никак.
– У нас тоже, - Ника обрадовалась, что как будто нашла контакт с неприветливым поначалу Романом Павловичем.
– Вот только жаль, что сейфов нет, даже спрятать не получается!
– Ну вот, а перед вашим приходом еще анонимку в форточку подбросили, - майор указал взглядом на приземистое окно, - что, якобы, видели дочь покойного Кротова с одним из "гостей города" в "Онего"...
– А что такое "Онего"?
– спросила Вероника.
– Ресторан. Знаете универмаг "СССР"? Ну вот, в том же здании, на втором этаже. Ходят туда любители приобщиться, как они думают, к красивой жизни, как в больших городах, - сыронизировал Роман Павлович.
– Эдакий варварский шик начала 90-х: пурпур, отделка под бархат, мрамор, позолота, лепнина. Даже фонтан с золотым негритенком посередине зала стоит.
– А вы там зачем бывали, Роман Павлович?
– подловила его Ника.
– По работе, - не моргнув глазом, отозвался следователь.
– Вероника Викторовна, я вам настоятельно не советую ходить туда в одиночку. Нравы там царят весьма своеобразные, и о даме, которая пришла без спутника или компании, подумают, что она "снимается". Либо изведут домогательствами, либо местные "красотки" попытаются в дамской комнате разборку учинить с потенциальной конкуренткой.
– И это город, где ничего не случается, - задумчиво протянула Ника, прикидывая, кого из своих местных знакомых она может пригласить в "Онего".
– Хорошо, Роман Павлович, я учту. А что, вы дадите ход анонимному письму? Вообще-то письма без подписи принимать всерьез не стоит. Если человек хочет восстановить справедливость и уверен в своей правоте - почему он не придет открыто и не даст показания, как положено? А если он скрывает свою фамилию и даже побоялся зайти в отделение, чтобы отдать письмо дежурному, можно ли ему верить? Что, если это какой-нибудь парень, который пытался поухаживать за дочерью Кротова, получил атанде и решил насолить ей за это?