Город, где ничего не случается
Шрифт:
*
– Вот так-так, нормально съездили, - Николай включил "дворники", сгоняя с лобового стекла потоки воды.
– Ну, дела! Как сглазил кто. Как Витька объявил, что баллотируется на выборы мэра, так и пошло!
Вероника молчала, хмуро глядя в окно на залитую дождем обочину. Пакет на полке для простыней. Торговля наркотиками возле школы. Отчаянные глаза Натальи Михайловны. Тело ее мужа, лежащее с пистолетом в руке у памятника Ленину. А неподалеку - мемориал "Никто не забыт и ничто не забыто", и на нем - имена маминых старших братьев, которые ушли на фронт, защищая свою землю, своих сограждан. Тогда они и подумать не могли, что, спустя 75 лет, новая угроза нависнет над Краснопехотским и на этот раз справиться с ней будет гораздо сложнее. Как тут не вспомнить "Эру Милосердия", где один из главных героев говорил: на войне все ясно, там
– Ты знаешь, где живет Виктор?
– спросила Вероника, и Николай даже не удивился внезапному переходу на "ты". Притормозив на светофоре, он ответил:
– Знаю. На Купеческой. Тут недалеко, за одноэтажным сектором.
– На Купеческой? Там я еще не была, - "Пожалуй, тут все "недалеко, минутах в пятнадцати", как у Лильки в "Мадриде"...
Машина затряслась на выщербленном асфальте узкой улочки между двумя рядами частных домушек.
– Два года, как поменяли дорожное покрытие, - ворчал Николай, - а уже почти ни следа не осталось. После первой же зимы вместе со снегом все сошло. Тут ездить - капец развалу, все развихляется. А мэру и дела нет: "Что? Только поменяли! Вы что, едите, что ли, этот асфальт?!" Сам бы приехал, да посмотрел! Так не царское же это дело, на улицу Физкультурников ездить...
– шофер свернул в проулок, они протиснулись по совсем уже узкой дорожке, как в средневековом городе, и наконец-то оказались на ровном асфальте. Глазам Ники открылся иной пейзаж. Кинотеатр. Гимназия за высокой оградой. Спортивный клуб. Парк с клумбами и фонтанами. Несколько явно недешевых магазинов. Зеленый, с золотыми куполами собор, на этот раз - действующий: звонили колокола, из ворот выходили нарядно одетые люди, несли младенца в кипенно-белом облаке кружев; прошли три монахини (одна, крупная, в никелевых очках, на ходу разговаривала по мобильному телефону), и Ника сразу вспомнила о монастыре, снабжающем местные магазины популярной молочной продукцией.
Николай остановил машину у тротуара. За окном высилась массивная, в два человеческих роста, ограда и кованые ворота, как в Летнем саду, с двумя калитками по бокам. За воротами клубилась густая зелень, аллея уходила далеко вглубь, И за переплетением ветвей и кустов высился белоснежный особняк в венецианском стиле с двухсторонней лестницей, как дворец в Петергофе или Пушкине.
– Мы в детстве гадали, что в этом доме, - сказал Николай, когда они вышли из машины, - и как-то по дороге с тренировки по баскетболу полезли на ворота. Меня в саду собака так за штаны цапанула, что зашивать было нечего, а Витька сверзнулся с калитки и сломал ногу. Мы думали, что баскетбол для него накрылся, но через год он вернулся в секцию и очень быстро наверстал упущенное и нагнал нас. Витька всегда был упорным, с детства, и не подчинялся обстоятельствам, а подчинял их себе. Ну а теперь купил этот дом. Вот только сейчас он, наверное, в офисе или где-то еще по делам мотается...
Ника смотрела сквозь густые ветви на полукруглые окна дома, на широкие тенистые аллеи в саду и представляла себе двух мальчиков, одолеваемых любопытством. Одному хватило собачьего укуса и разорванных брюк, чтобы утратить интерес к загадке дома за высокой оградой. А другой в конце концов приобрел дом, занимающий его воображение в детстве.
Брякнул затвор калитки.
– Ну что же вы не звоните? Погода не та, чтобы на улице околачиваться!
– Виктор Морской выглянул из-под огромного зонта, рассматривая Никин плащ с капюшоном и мокрую ветровку таксиста. "Я, наверное, похожа на гномика в этом плаще", - подумала Ника и спросила:
– Ворота под наблюдением? Вы нас на экране увидели?
– Естественно.
Из-под ног Виктора в калитку шмыгнул пушистый серый зверь, похожий на кота, но коротколапый, с маленькими ушами. Морской выставил ногу, преграждая ему путь:
– На улице тебе нечего делать, Мася. Вернись в сад.
– Ррррр, - откликнулся зверь, насупившись и недружелюбно глядя на Николая и Веронику.
– И не спорь, - Морской подхватил его под животик и переместил на альпийскую горку.
– Ты уже однажды погулял по городу и помнишь, что из этого вышло. И нечего ворчать.
– Ффффф, - ответил Мася уже с вершины горки.
Вероника не поверила своим глазам:
– Манул?! Вы держите его в саду?
– Лучше всякой собаки, - подтвердил Виктор.
– Здесь живут еще его
"Весь в своего приемного "мама", - подумала Вероника.
– Подозреваю, что в прошлой жизни Мася был человеком, настолько он смышлен и понимает человеческую речь, - Виктор посторонился, пропуская их в калитку и погладил по голове настороженно подобравшегося манула, сверлящего гостей тяжелым взглядом.
– Спокойно, Мася. Это мои гости. Ложная тревога.
– Ну и зырит, испугаться можно!
– Николай запер машину и включил сигнализацию.
– "Я не котенок, я манул! Не зырю я, только взглянул!" - процитировала популярную в интернете шутку Вероника.
– По-моему, ему просто любопытно.
– Урр, - утвердительно отозвался Мася и неспешно скрылся в пышном жасминовом кусте.
– Что привело вас ко мне?
– спросил Виктор, когда они шли по аллее.
– Новый поворот в деле, в котором вы просили помочь разобраться, - Ника вздрогнула, когда ей на лоб шлепнулась крупная холодная капля с ветки.
– Ясно.
*
– Так, - Морской постукивал пальцами по каминной доске в огромной, похожей на музейный зал гостиной, - наверное, я не буду участвовать в торгах. Иначе пойдут слухи, что это я устроил "посадку" Кротовым, чтобы заполучить их ферму. Я уже занимаюсь покупкой в "Рассвете", вот они и подгадали эту комбинацию, чтобы очернить меня перед выборами. И если я куплю еще и кротовскую ферму, то в два счета прослыву эдаким Акулой Додсоном, сукиным сыном, способным на все. Лучше отказаться от хорошей покупки, но сохранить доброе имя и стабильный рейтинг. Вот, значит, что они придумали. Кротова довели до полного банкротства, и он наложил на себя руки. В его доме находят сверток с наркотиком и арестовывают вдову и детей. Имущество конфискуют за долги. И если я куплю землю, то все могут решить, что банкротство кротовского бизнеса и "закладка" в доме - моих рук дело. Доказать не смогут, но слухов будет достаточно, чтобы я потерял голоса. Да даже если и не пойдут слухи... Не хочу, чтобы обо мне говорили: "Чужое несчастье - ворону счастье" или "Построил свой кризисный центр на крови!". Наоборот, я поломаю игру режиссеру этого спектакля!
– азартно хлопнул рукой по мрамору Морской.
– Я помогу Кротовым выбраться из этой передряги, оплачу им услуги адвоката, которого вы собираетесь вызвать из Питера. И проявлю себя не как беспринципный делец, которому лишь бы урвать выгоду, и не как лицемерный ханжа, который землю для постройки благотворительного центра отжал у бедной вдовы, посадив ее, а как человек, который протянул руку помощи людям, попавшим в беду!
Ника мысленно поаплодировала его находчивости. Да, непросто сбить Виктора Морского с толку. Он быстро оценил ситуацию и нашел выход. Да, он произвел на Нику сильное впечатление со своей сложной биографией, необычным характером, дворцом за коваными воротами и ручным манулом. И судя по взглядам, которые Виктор бросает на нее, думая, что девушка смотрит в другую сторону, интерес был взаимным. "А я ведь еще не знаю о его подлинной роли в этой истории! Может быть и так, что сценарий придумал и осуществляет именно он, чтобы предстать жертвой клеветников и аферистов, невинно оболганным и замазанным. У него хватило бы ума и на такую хитрую комбинацию..."
– А что было раньше в этом доме?
– спросила она, помешивая сахар в чае.
– До революции тут жил один именитый купец, по нынешним меркам - почти олигарх, - Морской расположился в кресле у камина, поставив ноги на скамеечку.
– В 1917 году вместе с семьей бежал из страны. В доме были штаб; подразделение ЧК; клуб рабочей молодежи. В войну здесь устроили госпиталь. В мирное время - Дом детского творчества: кружки, студии. В начале девяностых дом откупил некий "малиновый пиджак" Толян Свирепый, хотел устроить в нем резиденцию своей мечты но через пару лет схлопотал "пожизненку" и вместо дворца прочно обосновался в "Полярной сове". Это его доберман однажды цапнул Коляна, когда мы сюда хотели забраться из любопытства. Потом дом стоял бесхозным, многие к нему приценивались, но всем он оказался не по карману, а пару лет назад его купил я. Дом был сильно запущен, с недоделанным ремонтом, и мне пришлось изрядно повозиться, приводя его в порядок. Заброшенные дома быстрее старятся.