Город, где ничего не случается
Шрифт:
– Хорошего же вы мнения о мужчинах.
– По работе насмотрелась. Вы не представляете, до чего может докатиться иной парень, желая "поучить бабу жизни" за отказ или игнор. Надпись в подворотне или парадном "Ирка всем дает" с телефоном девушки - это еще цветочки.
– Это у вас в Питере больше возможностей получать информацию исключительно по официальным каналам и законным путем, - развел руками Роман Павлович, - а нам приходится использовать любой источник и любую инфу проверять. И эту, конечно, проверим, тем более, что у Анжелы Кротовой не лучшая репутация в городе, на пепиньерку из Смольного она не похожа. В отрочестве на учете в детской комнате стояла за драки со сверстниками, правда, дралась с теми, кто облагал данью младших школьников, сколотила компанию таких же борцов за справедливость,
Он отставил чашку и негромко спросил:
– Вероника Викторовна, а когда и при каких обстоятельствах вы видели "гостей города"? Когда я заговорил о ладожских коллекторах, вы как будто хотели что-то сказать, но раздумали, и я предположил, что вы уже знаете то, о чем я вам рассказываю.
"Вот, что значит - прирожденный следователь, с первого взгляда все подмечает", - Вероника поведала майору о машинах напротив "Монрепо" и о парнях, покупающих пиво в "стекляшке" неподалеку.
– По вашим описаниям, это они и есть, - майор побарабанил пальцами по столу.
– Ох, чувствую я, что с этими выборами мэра мы скучать не будем. Сейчас конкуренты друг друга не стреляют и не взрывают, хитрее стали действовать, но нам от этого легче не будет.
Вероника промолчала о том, что ей пообещал Виктор: больше ее парни с пивом не побеспокоят. Вслух ответила:
– Да, раньше разборки устраивали только между собой, а сейчас все чаще страдают случайные люди, на свою беду оказавшиеся в радиусе действия многоходовой комбинации.
– Будьте осторожны, Вероника Викторовна, - посоветовал еще раз Роман Павлович, - мы не знаем, кто и зачем расхаживает возле Монрепо", но на всякий случай - осторожность и еще раз осторожность.
"А то нам потом по шапке дадут, если ты во что-то вляпаешься", - промелькнуло в его взгляде.
– Спасибо, Роман Павлович. Осторожной, конечно, буду, я всегда об этом помню. А сейчас, если можно, я бы хотела еще побеседовать с патрульными, которые выезжали в парк...
*
Выйдя из полиции, Вероника снова очутилась под мелким косым дождем и достала из сумки плотно скрученный клеенчатый плащ. Купленный в переходе у Парка Победы за 200 рублей, он уже второй год верой и правдой служил хозяйке. Брать в Краснопехотское раритетный зонтик девушка не захотела - лишняя тяжесть, а плащ почти ничего не весил и занимал в сумке совсем мало места.
Вероника натянула капюшон, застегнула кнопки и не спеша зашагала по опустевшей улице, планируя дальнейшие ходы и обдумывая, с кем она пойдет в "Онего", если понадобится искать информацию и там. А сейчас она должна съездить на ферму Кротова, - Вероника посмотрела на часы. Время еще подходящее для визитов.
Она достала смартфон.
Синий "форд" Николая подкатил к универмагу через 15 минут.
– Ваш персональный таксист, - пошутил Николай, перегнувшись через спинку, чтобы открыть для Вероники заднюю дверь.
– Куда едем?
– На молочную ферму Кротовых. Вы ведь знаете, где она?
– Вероника забралась в машину, снимая мокрый шуршащий плащ.
– Конечно, знаю, - Николай хотел спросить еще о чем-то, но промолчал. Ника снова плотно скрутила плащ и убрала в боковой кармашек сумки. Профессиональная интуиция не просто подсказывала, а вопила во весь голос, что на ферму нужно
Судя по тому, как плотно, до самого горизонта, заволокло небо, дождь мог затянуться до ночи, если не до завтра. По лобовому стеклу машины неустанно бегали "дворники", сгоняя мелкие, но частые капли. Николай ехал неторопливо, осторожно, потому что асфальт уже намок и опасно поблескивал. Из магнитолы звучала все та же "Бесконечность" Земфиры, которую Ника уже слышала вчера по дороге из "Рассвета" в машине Виктора:
"- Замороженными пальцами
В отсутствии горячей воды,
Заторможенными мыслями
В отсутствии, конечно, тебя..."
Песня напомнила ей о Морском, и, постукивая пальцами по сумке в такт, Ника вспомнила и то странное чувство, которое охватывало ее каждый раз при встрече с "местным Каупервудом", и то, как он пару раз надолго задержал на ней взгляд, когда думал, что Вероника смотрит в другую сторону, и такими странными были его глаза, как будто он тоже не мог понять, почему его так волнует общество петербурженки... И Ника подосадовала на эти нерабочие эмоции, которые могут стать помехой работе.
– Смотрите-ка, а тут уже гости, - Николай кивнул в окно. У ворот фермы стояли служебные машины ФССП. Когда "форд" припарковался рядом с ними, Вероника поспешно вышла из машины, натянув кепку от дождя, и поспешила в калитку.
– Вас подождать?
– спросил из машины Николай.
– Да, пожалуйста.
*
Во дворе царили суета и нервозность. Никто не обратил внимания на гостью и не слышали ее вопросов. Дверь дома была открыта, и девушка услышала, как с застекленной веранды доносится нервный женский голос. Женщина твердила, что они только на днях подавали ходатайство об отсрочке, а издевательски вежливый мужской голос отвечал, что он ничего не знает, ему ни о чем не говорили, а велели безотлагательно явиться для описи имущества, что он и делает.
На вошедшую Веронику чиновник покосился с досадой, а вдова Кротова, очевидно уже знающая о приезде петербургской журналистки, бросилась к девушке:
– Вот, посмотрите, только вчера мой муж руки на себя наложил, а сегодня они уже примчались нас на улицу выдворять. Как торопятся, вы видели такое?
В голосе этой моложавой, но измученной горем и тревогой женщины звенел надрыв, видно было, что держится она из последних сил.
Высокий сутуловатый паренек лет восемнадцати и тоненькая черноволосая девушка чуть постарше его молчали, совершенно растерянные, огорошенные и сбитые с толку. "Если это и есть Анжела, - подумала Вероника, - то не очень-то она похожа на девицу, которая своя в доску в злачных местах. Или она ловко шифруется".
С длинным "хвостом" на затылке, в потертых джинсах до колен и белой майке, больше подходящей подростку, чем взрослой девушке, без косметики на лице, Анжела выглядела совсем юной, хрупкой и беззащитной.
– Я как раз приехала, чтобы задать вам несколько вопросов, - сказала Вероника вслух.
– А что тут спрашивать?
– вдова сложила на коленях крупные руки с коротко обрезанными ногтями. От ее платья исходил легкий запах парного молока, который напомнил Веронике детство - когда тетя в Новоминской учила ее и Вику доить корову, а потом девочки с восторгом выпивали по кружке свежего, еще теплого молока - "Сами надоили!".
– Обложили нас налогами со всех сторон, штрафов понавыписывали буквально за каждый чих, всем вынь да положь. Семь потов с тебя сойдет, пока ты этот рубль заработаешь, глядишь - а за ним уже десять рук тянутся, друг друга отталкивают. Вася бился, как рыба о лед, не знал, какую дырку первой латать. А уж как сообщили, что в понедельник придут имущество описывать и конфисковывать...
– голос женщины прервался. Она закрыла лицо руками. Анжела еще ниже опустила голову, ее тонкие плечи тоже вздрогнули. Паренек растерянно переводил взгляд с матери на сестру; чиновника; Веронику и не знал, что ему делать. "И он еще хочет в мореходку?
– пожалела его Ника.
– Деточка, да какой из тебя моряк? Там совсем другим быть надо, если не хочешь до пенсии драить гальюны на каком-нибудь захудалом кораблишке!.. Рановато тебе еще в большой город. Хотя, Виктор был моложе, когда уехал в Питер... Опять Виктор! Да вообще, при чем тут он?!"