Город, где ничего не случается

Калько Анастасия Александровна

Она обняла Анжелу, бормоча какие-то неловкие слова сочувствия. Анжела уткнулась лицом в рукав ее синей рубашки-"поло", узкие плечи крупно дрожали.

– Можете сами у Павла спросить, - в нос сказала девушка, справившись со слезами и смущенно отходя.
– Адрес "Сундучка" можно найти в интернете. Павел Сундуков. Отчества я не знаю, он просит называть его только по имени. Моложе хочет казаться.

– А почему ты не рассказала об этом следователю?
– Вероника тоже закурила.
– Он теперь думает, что ты встречалась в ресторане с коллекторами, которые выбивали долги из местных мелких бизнесменов...

– Встречу

Степку, урою, - дернулась Анжела.
– Блин, я просто не соображала, когда пришел этот следователь с вопросами. Мы только что приехали с опознания, состояние - сами понимаете. Я как рыба оглушенная была. Но в следующий раз скажу. Конечно, это Степка написал, больше некому такую подставу устроить. У нас больше таких гадов нет.

Вероника была согласна с тем, что другого слова незнакомый ей Фролов не заслуживает. К сожалению, по работе ей не раз приходилось видеть мужчин, не считающих зазорным испортить жизнь отвергнувшей их женщине, а потом торжествовать победу в полной уверенности в своей правоте. Они не стыдились действовать исподтишка, подглядывать, подслушивать, доносить или пользоваться своим служебным положением, чтобы потом ликовать: "Ну? Довыпендривалась? Сильно гордая? Я тебе, значит, недостаточно хорош показался? Вот и кушай теперь д...мо полной ложкой! Впредь тебе будет наука!" И каждый раз при виде таких "кабальеро" у нее возникало стойкое чувство гадливости - как при виде таракана, вальяжно шевелящего усами в тарелке с ужином. Хотелось сбросить на пол и растоптать мерзкое насекомое, но от этого было бы еще хуже.

– В следующий раз, когда следователь меня вызовет, я расскажу ему про Сундукова, - Анжела покосилась на щелястую дверь и бросила в рот пару мятных пастилок.
– А скажите, пожалуйста, если удастся доказать, что это Степка анонимку написал, можно будет на него в суд за клевету подать?

– Если докажешь - то можно, - кивнула Вероника.

– Так и сделаю, - поджала губы Анжела.
– А если Федька возмутится, что я его кореша загнобила - ну и фиг с ним. Всему же есть граница! Степка совсем отморозился. Знал же, что у нас случилось, и воспользовался, чтобы мне напакостить! Это же подло. Ну... Совсем уже ниже плинтуса!.. Кто-то идет, - обеспокоилась она.
– Хоть бы не мама или не Федька! Опять начнут меня грузить, что курить вредно. Как будто я сама не знаю. Особенно Федька бесит. Воспитатель нашелся! Я на два года старше, в садик его за руку водила и нос вытирала, а он теперь меня поучать взялся!

– Моя сестра тоже ругает меня за курение, - ответила Вероника.
– Анжела, Федор просто заботится о тебе потому, что любит.

– Да, я это знаю... Просто... Ну, я привыкла. И еще когда нервничаю, - Анжела спрятала пачку в карман.

Вероника увидела, что к сараю подходит усатый полицейский в рубашке с капитанскими погонами. На его поясе что-то бубнила рация. "А он-то здесь зачем?.."

*

– А он здесь что забыл?
– прошептала Анжела, на лице которой появилось совсем уж несчастное выражение. Теперь она еще и лишалась своего укромного местечка, тайника, сокровенного пространства, и это вторжение тоже стало болезненным для девушки.

– Анжелика Васильевна, - капитан постучал в дверь.
– Вы здесь?

– Постой, нельзя одному!
– капитана догнала рослая крупная девушка, до треска затянута в форму старшего лейтенанта МВД.
– Кто их знает!.. А эта

где, питерская? Тот парень говорит, что они на веранде остались. А там окно открыто, и никого!

Вероника и Анжела переглянулись. "Надо выйти, а то они еще подумают, что меня тут с ножом у горла удерживают, и дверь выбьют!" - подумала Вероника. И подошла к двери:

– Мы здесь! Отошли покурить!

Полицейские переглянулись. На их лицах отчетливо читалось облегчение. Случись что-нибудь с петербургской журналисткой, им бы не поздоровилось.

– Ну вы и курите - паровозы отдыхают, мы вас уже по всему участку ищем!
– упрекнула их девушка-полицейский, морщась от запаха табака и сырости из открывшейся двери сарая. Чем-то она была похожа на Варвару Кононову из Никиной любимой серии романов Анны и Сергея Литвиновых - только с короткой стрижкой вместо пышной русой косы.

– А что случилось?
– спросила Вероника.

– Пройдите в дом, все объясним, - не пошла на контакт сотрудница МВД.

Стражи закона пропустили Нику и Анжелу вперед и с сопением потопали за ними. "Как под конвоем ведут", - неприязненно подумала Вероника.
– Но что случилось? Почему здесь еще и полиция?"

– А в чем все-таки дело?
– поинтересовалась на ходу Анжела.

– В доме все узнаете, - капитан был так же неразговорчив, как и его напарница.

На подходе к дому Ника увидела на крыльце таксиста Николая, который предъявлял свой паспорт молоденькому младшему лейтенанту полиции.

– Вероника Викторовна, а у вас паспорт с собой?
– спросил капитан.

– Да, - Ника потянулась к сумке.

– Отлично. Покажите. Спасибо, очень хорошо. Вы будете понятыми, - капитан вернул Нике паспорт.

"Ёшь-матрёшь! Для простой описи имущества понятых не приглашают. Во что же я влопалась, приехав сегодня на кротовскую ферму?!"

– Пройдите с нами, - капитан, судя по всему - старший в прибывшей группе, кивнул Нике и Николаю в сторону коридора, откуда доносились возбужденные голоса, всхлипывала Наталья Михайловна и стрекотала видеокамера.

В дверях Вероника и шофер оказались рядом, и девушка ощутила, как от куртки Николая пахнет бензином и машинной смазкой - видно, таксист решил, ожидая ее, что-то подкрутить в своей машине, когда его пригласили в дом. "Как в стихах о профессиях: "Куртка шофера пахнет бензином, блуза рабочего - маслом машинным..." Минуточку, а ведь точно так же пахло в сарае, где мы с Анжелой курили: как будто пару недель назад там стояла емкость с бензином, и немного пролилось и впиталось в землю. Помещение закрытое, воздух застоявшийся, поэтому запах и не выветрился! Так-так. Может, сеновал потому и сгорел дотла, что его облили бензином? И кто же прятал емкость в сарае? Кто ею воспользовался? Явно кто-то из своих, или из тех, кто часто бывал на ферме и знает "слабые места" в заборе!"

Ника украдкой скользила взглядом по лицам всех обитателей дома, собравшихся возле раскуроченной кладовой. Бледная, в слезах, вдова Василия. Совершенно огорошенный Федор. Подавленная Анжела. И еще трое. Доярку Степаниду Ника безошибочно узнала по ее крупным рукам с коротко обрезанными ногтями и молочному запаху от платья и косынки. Сторож Афанасий - седой, морщинистый, дочерна загоревший даже на скупом северном солнце. Его жена Клавдия, такая же смуглая, пришла в рабочем комбинезоне, из кармана торчали перчатки и секатор.