Город, где ничего не случается

Калько Анастасия Александровна

– Может, отец и не хамло, просто не смог совладать с собой от шока после ареста сына, - попыталась заступиться за старшего Стукова Вероника.

– Воспитывать надо было сынка получше, чтобы шока не было!
– припечатал ладонь к столу Астафьев.
– Мой вот сроду воровать не пошел бы, я за него спокоен! А если отец ничем, кроме журналов, извините, с голыми бабами, не интересуется - то и сынок у него вырос, как бурьян на грядке!

– А у меня вообще четверо, - добавил Ионов, - и ни за кого краснеть не приходится. В общем, мы от этих дефективных отделались, и слава Богу.

Ника про себя усмехнулась. "Да. То, что я слышала

у двери. Ярослав попался, и от него моментально открестились: мол, сам накуролесил, сам и виноват, а мы вообще ни слухом, ни духом! И ведь ничего не докажешь. Парень "крайним" оказался. Срубил, называется, денег "за нефиг делать"!"

– Так что мы хотели вам сказать о "Пешках", Вероника Викторовна, - побарабанил пальцами по столу Астафьев.
– Вы проделали большую работу. Снимаем шляпы перед вашими упорством и трудолюбием. Но вот только есть один аспект, который вам неизвестен.

– Простите, - перебила его Вероника, - я краем уха услышала фрагмент вашей беседы, подходя к кабинету...

Рука Астафьева дрогнула, когда он тоже подливал себе в чашку с кофе бальзам, и напиток перелился через край. У мэра заиграли желваки на скулах. Мужчины быстро переглянулись, беспокойно гадая, что именно слышала петербургская журналистка.

– Ферму Кротовых планировалось снести, чтобы построить на ее месте гипермаркет "АсИо", - продолжала Вероника.
– Спасибо, - она приняла бутылку с бальзамом и тоже добавила чайную ложечку ароматной жидкости в свой кофе.

– Да, вроде "Ашана", - слегка расслабился Ионов.
– Ну а что? Попытка не пытка. Я думаю, что здесь большой тэ-цэ лишним не будет.

Вероника молчала, вспоминая бетонные квадраты и ступеньки крылечек, облицованные веселенькой узорчатой плиткой, ведущие в пустоту, и подумала о людях, которые работали в этих магазинчиках, и о тех, кто вложил в свое дело все силы и деньги. А теперь хозяева магазинчиков потеряли все, и продавцы, наверное, мыкаются без работы. Краснопехотское - не Питер, которому рабочие руки нужны всегда и везде; здесь, потеряв работу, непросто найти новую. Но тем, кто заранее избавлялся от конкурентов, до этого дела нет.

– Гипермаркет - это много рабочих мест, - Астафьев уже не в первый раз удивил Нику способностью отвечать на невысказанное.
– Туда охотно примут всех, кто раньше работал в "стекляшках", закрытых после ряда проверок, проведенных по жалобам потребителей. Вы можете себе представить, какой штат персонала нужен для предприятия, подобного "Ашану" или "Карусели"?

– Конечно, насидевшись без работы, люди с радостью побегут в ваш торговый центр, - не удержалась от сарказма Ника, - еще и свечки поставят за здоровье его хозяев-благодетелей. Но я не считаю, что это благодеяние - сначала выбить у людей почву из-под ног, потом поманировать, пока строится центр, а потом предложить работать на вас!

– Это не благодеяние, госпожа Орлова, это - бизнес, - вальяжно откинулся на спинку кресла Астафьев.

– Штука жесткая, - добавил Ионов, - выбивается сильнейший. Естественный отбор! Вот когда я биологию выучил, на практике, - сострил мэр.
– Да и потом магазины закрывались не по моей прихоти, - он выразительно поднял пухлую красную руку, - а по жалобам потребителей, после проверки, как признанные несоответствующими государственным стандартам качества и безопасности, прошу заметить!

– Да...
– задумчиво сказала Вероника.
– Ребенок отравился чебуреком; ребенку не дали акционную

игрушку... Что там еще в списке?

– Ребенок упал потому, что на входе не было таблички "Осторожно, ступенька!", - не моргнув глазом, ответил Астафьев.
– А что, разве в Питере не жалуются на подобные казусы?

– И часы на кассе сбились на шесть минут, а потом продавцов оштрафовали за то, что они отпустили спиртное до 8 часов утра, - Ника закурила, - и в гостинице один из жильцов, видимо, из очень-очень далекой галактики прилетел и очень сильно головой ушибся при посадке, и поэтому забыл, что в номерах курить нельзя, и перебудил всю гостиницу ранним воскресным утром, а потом сайт "Монрепо" дружно завалили дизлайками и гневными отзывами "Фу, безобразие, ужас, больше не приеду!".

– Диз... простите, чем?
– наморщил лоб Ионов.

– Значками антипатии в интернете, - прошипел Астафьев и заерзал, видно, пытаясь лягнуть под столом Ионова, но не дотянулся.
– Ну да, кому понравится, когда в семь утра дико воет пожарная сирена...

– А откуда вы знаете, в котором часу это случилось?
– навострила уши Вероника.
– Я ведь не сказала, когда именно начался тарарам!

– Надо же, случайно угадал, - не моргнув глазом, выкрутился Астафьев. В тандеме с Ионовым он явно играл роль мозгового центра.
– Вероника Викторовна, не провоцируйте нас на неосторожные высказывания, их не будет, пока вы записываете беседу. Я слышал, как вы пригрозили Стукову-старшему отправить его в Заполярье за сексуальные домогательства при помощи диктофонной записи. И полагаю, что диктофон вы так и не выключили.

– Поэтому вы сразу отправили его за расчетом, - покивала Вероника, - чтобы я не смогла написать о том, что в мэрии работают хамы, пристающие к женщинам, и вахтеры, самовольно покидающие пост ради семейных дел. Жена Цезаря должна быть вне подозрений?

– Уфффф!
– шумно выдохнул Ионов.
– Да, от таких кадров надо избавляться, чем быстрее, тем лучше! У нас тут не дом призрения и не бордель с танцульками! Вы и так в своих "Пешках" нас в помойке изваляете, без штанов перед народом выставите, а тут еще эти, мммммм... ну, чудилы, - мэр достал огромный клетчатый платок и вытер лицо.
– Вообще хлев какой-то по описанию получится. Опозорили нас перед прессой, пусть катятся... эээ... куда подальше! Пашка! Какого ты ногой дергаешь? Я те ща дерну!
– забывшись, гаркнул Ионов, которого помощник после очередной попытки все-таки изловчился лягнуть под столом.
– Хочет, пусть записывает! Все равно вопрос уже решенный! А антипиар - тоже пиар!

– Много все равно не болтай, - огрызнулся Астафьев, - и кончай бальзам подливать, хорош уже, языком метешь, как дворник метлой!

Вероника невольно хихикнула.

– Рабочий момент, - натянуто улыбнулся ей Астафьев, - мы с ним десять лет за одной партой сидели и привыкли общаться так, сан-фасон, по-простому. Извините, если мы вас шокировали.

– Журналиста из отдела расследований шокировать трудно.

– Ладно, - Астафьев вздохнул и снова сел напротив Ники, - Вероника Викторовна, я знаю, что по-настоящему вы заинтересовались этими событиями после самоубийства Василия Кротова и ареста его жены и детей. Вы проявили похвальное человеколюбие, спасая Наталью, Федора и Анжелику. Снимаю шляпу, - он картинно притронулся к гладко причесанным, почти не тронутым сединой волосам.
– Не беспокойтесь. "Мистера Онима" скоро задержат.