Город из воды и песка

Дивайн Мелина

Домой Войнов добрался только к половине десятого. По пробкам. Без пробок-то, ясное дело, ехать минут двадцать пять, а так — час пятнадцать. Он раньше пробовал в дороге слушать подкасты или какие-то книги полезные по работе, потом сдулся. Его и так-то от работы тошнило, ещё и в машине надо было, чтоб выворачивало? До отрыжки нажрался! Харэ.

Надо постоянно учиться, совершенствоваться, не стоять на месте, быть лучше, чем другие, больше знать, больше уметь, идти на шаг впереди. Ну вот он впереди, дождался. Вообще теперь света белого не видит. Лет

через пять вдруг бац — инсульт. Или сопьётся. И нахера всё это было? Зачем? Боже, зачем? В чём смысл? Бежать. Бежать. Бежать. По кругу. Как крыска, хомячок или кто там ещё? Мерзко.

Припарковался Войнов не за два двора от своего, а всего за один. Удача! В шайтан-магазине взял пива. Оно, на удивление, оказалось холодным. Да он везучий сукин сын похоже! Заказал в Лавке плов, салат и гамбургер. Пожрал около ящика, поглощая какое-то зомби-кино по СТС. Было хреново. Хотя, впрочем, не так-то и плохо. С пивом. Терпимо.

Не стал мыть посуду. Не стал убирать даже пластик из-под жратвы и стекло из-под пиваса. А смысл? Дошёл только до унитаза, отлить, потом на диван обратно. Войнов слышал, ещё когда шёл из туалета, что дзынькнул Вотсап, но он его проигнорил. Не стал даже смотреть, от кого сообщение, вернувшись в комнату.

Телевизор по-прежнему что-то похрюкивал. Голова была тяжёлой. Того и гляди начнет болеть. Может, погода меняется? До изжоги не хотелось завтра идти на работу. И, напротив, до какого-то странно томительного, щекочущего чувства внутри хотелось думать о липовом Андрее Юрьиче. Хотелось вспоминать его голос (а Войнов запомнил, будьте покойны!) — мерный, успокаивающий, низкий. Приятно матерящийся. Приятно звучащий. Приятный, одним словом, во всех ипостасях.

Теперь он думает о голосе — дожил! Войнов покачал головой и хмыкнул. Придурок! У которого херову тучу времени секса не было. О-хо-хо…

А ещё не было сил. Вообще ни на что. А секса хотелось. Совершая телодвижений по минимуму. Вставить Стёпке или Митеньке. Да вообще фиолетово. Он бы даже Митеньке позвонил, если бы только смог забыть, какой Митенька падла. Хотя можно ж глаза закрыть и уши — берушами. Да ну нахрен! Совсем не по-людски. Да и не такой Войнов урод, чтобы с любым в койку кидаться. Перебесится. Перемелется — мука будет.

Он взял в руки телефон, лениво провёл по нему пальцем. На экране высветилось последнее пришедшее сообщение в Вотсапе. С номера не из записной книжки — просто набор цифр: «Удалось уломать настоящего Андрей Юрьича? А то чот волнуюсь. Из-за меня же всё».

Времени было почти двенадцать. Но Войнов мигом взбодрился. Даже поменял позу, усевшись на диване с ногами, по-турецки. Чёрт! Что ж он раньше не посмотрел? Час назад мог ответить.

Войнов собрался было что-нибудь написать, но вспомнил про голос — так его не услышишь. Хотя в двенадцать? В будний день? Да кто в Москве в полночь ложится?! Пф-ф! Дети? Пенсы? И то не факт.

Войнов взял в руки смартфон и нажал сегодняшний неправильно набранный номер.

— Андрей Юрьич, — бодро выдал он, услышав лаконичное:

«Алло!» — простите великодушно! Не спите?

— В такое время, батенька? Бога побойтесь! Ещё на ногах.

— Вот как чудесно…

— Как ваша сделка? Бонды? Или как это называется, голубчик? Мне в моём возрасте не уразуметь таких сложных слов. Помилуйте…

— Всё сорвалось, — признался Войнов. — Накрылось пиздою.

— Огорчён это слышать. Чрезвычайно, голубчик.

— Отымеют меня завтра по полной. При всём честном народе.

— Вы, главное, не забудьте про смазку. Это облегчит дело, послушайте совета.

— Моя любимая, мятная, закончилась. Вот незадача.

— Что же вы так, Ни-ки-та! Ай-яй, наперёд не подумали.

— Дырявая голова…

И вдруг:

— Никит, устал? Давно пришёл?

Голос стал участливым и как будто даже нежным. Таким густым, проникающим. Приятным. Опять — приятным. И уже волнующим. Вмиг без налёта всех этих хиханек и хаханек.

— Устал, — признался Войнов. — Чёрт, устал как собака, веришь? Не могу больше так. От всего устал. От работы. Неприкаянности этой. И от того, что не нужен никому.

Он не понимал, зачем признался. Случайному человеку, имени которого даже не знает. Которого не видел, а только слышал, по недоразумению, по телефону. Но ему, незнакомцу, оказалось отчего-то легко признаться. Естественно как-то. Сказал — и можно выдохнуть. Стало чуть легче. Пусть ненадолго. Но это уже немало.

— Мне, получается, нужен, — сказали на том конце. — Разговариваю с тобой, видишь.

— Польщён, Андрей Юрьич. До глубины души. Польщён и благодарен.

— Ну ладно, Никит. Уже можно без этого, — мягко выдохнули в трубке.

— Можно и без. А без этого — я просто устал. И хочу секса.

— Тут уж я тебе не помощник… Девушка? Женщина есть?

— Я не по девочкам, — неожиданно для самого себя выдал Войнов.

Вот уж не ожидал! И зачем? Кому нужен этот душевный стриптиз, а?

— Богохульственно это. И богопротивно, Никита. Ведь в Библии сказано…

— Да пошёл ты со своей Библией, — в сердцах кинул Войнов. Не то чтобы он ожидал, что «Андрей Юрьич» одобрит или скажет что-то… м-м-м… хорошее? Но вот от него не хотелось никакого жалкого дерьма и шуточек по этому поводу тоже.

— Прости, Никит, — вдруг повинились на том конце. — Я пошутил. Я ничего против… Я сам не по девочкам. Прикинь, совпало?

— Ты гонишь. Харэ. Ну правда, — устало отмахнулся Войнов.

— Да не шучу я больше. Разве этим прикалываются?

Повисло молчание. Неловкая пауза.

— У тебя голос такой офигенский. Я сразу отметил, — сказал Войнов.

— Голос как голос. Ничего такого.

— Включи ФейсТайм. Хочу на тебя посмотреть. Или хочешь, я перезвоню по Вотсапу, по видеосвязи?

На том конце замолчали. И не откликались довольно долго.

— Эй? — позвал Никита. — Я что-то не так сказал? Я даже имени твоего не знаю. Неужто и вправду Андрей Юрьич?

— Саша… Пусть будет Саша.