Горящие сердца
Шрифт:
Славная была свадьба — веселая, комсомольская. И что особенно дорого — старики пришли поздравить молодых, признали, выходит, новые обычаи... Ведь раньше как было? Невеста весь вечер сидит под покрывалом в углу, в отдельной комнате, скучает, бедняжка. А жених пирует с друзьями. Хорошо ли это? Нет, у Асхата и Ариубат все было по-другому. А гостей сколько собралось — и односельчане, и из района приехали, и со строительства, конечно! На второй день заехал и Батыр Османович, поздравил молодых. Тостов же и добрых пожеланий было столько, что, кажется, переженись все комсомольцы
Сейчас у Асхата работы — выше головы, и дома, разумеется, приходится бывать редко. Хорошо еще, что жена попалась умная и добрая — не ворчит, не жалуется. Понимает, как трудно ему сейчас.
Техника на строительство все прибывает и прибывает. Ребята успешно осваивают новые механизмы. Организованы краткосрочные шоферские курсы: без этой специальности теперь нельзя. Сел за баранку и наш Асхат: ничего, неплохо, говорят, у него получается. Да что Асхат! Шамиль и тот учится водить самосвал. Бетон-то теперь не таскают вручную, на носилках, а возят на машинах...
Появились на стройке и новые люди. Вот, хотя бы Ахман. После того как его с треском освободили от ответственной должности секретаря сельсовета, он, оскорбленный в лучших своих чувствах, и дня не пожелал остаться в родном селении. Приехал на стройку и, минуя Асхата, прямо заявился к Малкарову: так, мол, и так, хочу у вас работать и притом — непременно вместе со своим старым дружком Шамилем. Прораб, не разобравшись, согласился и вот теперь, извольте радоваться, — два лентяя в одной бригаде. Асхат не на шутку рассердился, узнав об этом, да уж было поздно.
— Ты что такой мрачный, Ахман, не смеешься, на девчат не глядишь? — спрашивает Шамиль, прихлебывая горячий суп.
— Э, брат, знал бы ты, какие у меня трудности!
— Зачем нам трудности? Нельзя ли жить полегче?
— Нет, брат, не могу...
— Выше голову, плюй на все! Может, вечерком тяпнем слегка?
— Не возражаю.
— Вчера я немного того, голова гудит... Значит, до вечера!
Обеденный перерыв подходит к концу. Бригада Башира принимается за дело.
Любо-дорого смотреть, как ладно и споро работают ребята. Не зря «башировцы» держат первенство на всем участке. И Лариса втянулась — не отстает от парней. В паре с Хусеем девушка работает на заливке бетона. Быстро и размеренно мелькают ее руки, уверенны и точны движения.
— Хусей! — окликает парня Башир, на минуту останавливаясь, чтобы счистить раствор с мастерка. — Придется тебе подтянуться, обставит она тебя!
Хусей улыбается во весь рот:
— Не бойся, бригадир, не придется!
— Ты только погляди, как ловко она орудует мастерком.
— Слушай, Башир, смотрю я на тебя и вижу, что эта девушка крепко тебе приглянулась...
— Ну, чтобы убедиться в том, что она тебе самому нравится, — смотреть никуда не нужно.
Парни смеются. Хусей почему-то краснеет. Лариса смотрит на них издали и пытается угадать, о чем они говорят. Уж не о ней ли? Сбросив рукавицы, подходит к ним — парни мгновенно замолкают.
— Что за секреты в рабочее время? — весело спрашивает девушка.
Башир
— Может, нашли новый способ укладки бетона и скрываете его от меня? — не унимается Лариса, заправляя под платок выбившуюся прядь белокурых волос.
— Да, н-нет, — тянет Башир. — Пусть тебе Хусей скажет...
— Говори, Хусей!
— После смены скажу.
— Ладно, послушаем! — И девушка возвращается к своему рабочему месту.
— Что, прикусил язык? — с видом победителя спрашивает Хусей.
— Ничего, переживем... Вижу, счастье тебе привалило — на редкость хорошая девчонка. Смотри, не упусти. А теперь давай поднажмем...
Работают молча, сосредоточенно. Время от времени поглядывают друг на друга — не обогнал ли кто. Темп нарастает. В косых лучах зимнего солнца поблескивают свежим бетоном стенки канала.
Наверху, у кромки котлована, останавливается самосвал с раствором. Ахман выходит из кабины, Шамиль остается за рулем. Оба с интересом смотрят вниз, на работающих. Шамиль даже немного завидует им: как здорово у них все получается.
— Видишь ту девчонку? — указывает он Ахману на Ларису.
— Вижу, ну и что? — нехотя отзывается тот.
— Хороша, правда? Это она в комбинезоне, а посмотрел бы ты на нее вечером, на танцах.
— А я ее, кажется, там видел.
— Постой, постой, ты что, тоже ее приметил? Может, я уже опоздал?
— Может, и опоздал. Она вчера танцевала вон с тем парнем, — и Ахман указал на Башира.
«Вот, значит, какие дела, — со злостью подумал Шамиль, — я ушел немножко подзаправиться, а она тем временем — с Баширом!»
— Ларка-а! — кричит он, высовываясь из кабины чуть ли не до пояса.
— Осторожно, вывалишься! — хохочет Лариса, подняв голову и заслонив ладонью глаза от солнца.
— Не бойся, не свалюсь к вам в яму, мне и здесь хорошо! — хорохорится Шамиль.
На макушках высоких деревьев у здания райкома лежит снег. Батыр Османович смотрит на них из окна своего кабинета; он знает: если снег на деревьях не тает — быть холодам. Да и пора уже — конец ноября.
Сегодня секретарь райкома проводит совещание с работниками агитпропа. В последнее время он много ездил, добывал почти во всех колхозах района, встречался с рабочими леспромхоза и других предприятий. Наблюдений накопилось много, пришла пора делать выводы.
— Вот что я вам скажу, дорогие товарищи, — начал Баразов. — Повсюду, где я побывал в последнее время, все наши доклады, лекции, беседы посещает лишь определенная группа людей. Кто они? Коммунисты, комсомольцы — руководители предприятий, бригадиры, заведующие фермами, учителя, механизаторы, зоотехники... В общем, — актив. Хорошо ли это? Конечно, хорошо. Но где, спрашиваю я вас, рядовые колхозники, старики, домохозяйки? Не ходят они к нам на лекции, и нас это почему-то мало тревожит. Вот, например, вчера проводил я в колхозе «Голубые озера» беседу о международном положении. Гляжу на своих слушателей — сплошь знакомые лица. Те самые люди, которых и так чуть ли не ежедневно встречаешь в райкомовских коридорах...