Горящие сердца
Шрифт:
— Вы что сидите здесь, как медведи в берлоге? — морщится Башир, старательно отряхивая снег с шапки.
— А что, разве в выходной это запрещается? — спрашивает Шамиль, который раньше своего товарища справился с растерянностью.
— Вставай, лежебока! — И Башир сдергивает с него одеяло. — Знаете, какое интересное предложение сделала Лариса?
— Работать без выходных? — продолжает ухмыляться Шамиль.
— Дурень! Тебе бы только отдыхать! — Глаза у Башира блестят. — Она предлагает нам самим делать большие цементные плиты и ими устилать дно и бока
Друзья молчат. Особого восторга сообщение Башира у них не вызывает. И только тут бригадир замечает, что оба они сильно навеселе. Настроение у него резко меняется. Как он сразу не заметил? И какой тяжелый воздух в комнате, и какие красные, бессмысленные лица у ребят! Стоит ли, право, делать для них что-нибудь хорошее?
— Пошли! — строго, почти зло говорит Башир. — Асхат срочно созывает комитет. Нужно посовещаться. Если предложение Ларисы окажется приемлемым и выгодным, завтра же доложим прорабу и начнем работать по-новому.
— А мы-то здесь причем? Мы же не комитетчики! — тянет Ахман, заталкивая ногу в сапог.
— На совещании должны присутствовать все. Нас и так сегодня мало.
— И Лариса там? — интересуется Шамиль.
— Да, вместе с Хусеем.
При этом известии у Шамиля окончательно пропала охота идти куда бы то ни было. Вспомнилась ночная драка. Однако делать нечего — пришлось собраться. На улицу вышли втроем.
Чудо как хорошо было на дворе! Потеплело, медленно падал снег, слепила непривычная белизна. Ахман и Шамиль, насидевшиеся в закрытом помещении, сперва не могли даже глаз раскрыть. Потом постепенно огляделись вокруг, и первые, кого увидел Шамиль, были, конечно, Лариса и Хусей, которые играли около клуба в снежки. Убегая от Хусея, Лариса налетела на них, спряталась за их спины и большой снежный комок, предназначенный ей, угодил Ахману прямо в грудь.
— Э, друг, так вместо дикой козы можно убить кошку, — шутит Башир.
— Ну как, отрезвел немного? — говорит Шамилю подошедший Хусей. — Ночью ты был совсем тепленький, не ведал, что творил...
Шамилю вовсе не нравится, что Хусей затеял этот разговор при Ларисе.
— Салам, салам, — небрежно приветствует он соперника и тут же обращается к девушке: — Башир нам все рассказал. Ты здорово придумала, молодчина! Жаль только, что эти светлые мысли не пришли тебе в голову пораньше.
— Доброе дело не измеряется временем. — Вместо Ларисы отвечает ему Хусей словами старой нартской пословицы, услышанной от Асхата.
А вот и он сам. Лицо у Асхата раскраснелось, глаза зияют. Сегодня он не может и не хочет скрывать свою радость. Какая умница эта Лариса.
Комсорг весело здоровается со всеми.
— Ну, ребята, теперь наш участок вырвется вперед — никто нас не обгонит. Спасибо тебе, Лариса! Жаль только, что сегодня выходной.
— Может, завтра и начнем? — спрашивает девушка, не поднимая глаз. Похвала комсорга и общее внимание смутили ее.
— Что значит один день по сравнению с вечностью? — дурашливо вопрошает Башир.
—
Ахман не отрывает взгляда от Асхата. Что говорить, сегодня он ему явно завидует, да и всегда завидовал, пожалуй. Комсорг, видимо, почувствовал на себе этот пристальный, недружелюбный взгляд и прямо посмотрел в глаза парию:
— Что отмалчиваешься, Ахман?
Ахман ответил с вызовом:
— Лучше думать, чем разговаривать!
Асхат вызова не принял. Слишком светло и радостно было на душе.
— Ну, друзья, — обратился он к собравшимся, — заседать сегодня, конечно, не будем, да и комитетчиков нет на месте, раз-два и обчелся. А сейчас — отдыхать, отдыхать и еще раз отдыхать.
— Что делать-то будем? — поинтересовался Башир.— Отвыкли мы отдыхать.
— То есть, как это отвыкли? — возразил Асхат. — А клуб на что? А библиотека? Биллиард, шахматы...
— Шахматы я люблю, — серьезно говорит Башир, — да жаль, играть не умею.
— Если не умеешь играть, как же ты их любишь? — смеется Хусей. — А по мне — биллиард лучше. Кто со мной?..
Башир с удивлением смотрит на Хусея. Больно разговорчив стал! Не Лариса ли тому причиной? Видимо, так. Что ж, это к лучшему. Бедняге явно не хватало бойкости. Теперь его шансы повысятся.
— Я хотел сказать, — так же серьезно продолжает Башир, — что не сумею с таким мастером, как ты. Вообще то я могу отличить ладью от ферзя.
— Шахматисты, за мной! — провозглашает Асхат, и, беря под руку Башира, направляется к двери клуба. Ребята, смеясь, устремляются за ним.
Заседание бюро началось ровно в пять. Батыр Османович доложил о своем телефонном разговоре с Таулуевым, рассказал слово в слово, ничего не утаивая.
После недолгого молчания первым выступил председатель райисполкома Саубаров. Как всегда, понять его было не так-то просто. Не то он — за, не то — против.
— С одной стороны, — тянет он, пожевывая губами, — раз сверху дано такое указание — нельзя его не выполнить. Если же выполним — в каком положении мы окажемся...
— Короче, будем сдавать скот или нет? Говори яснее, — настаивает Баразов.
— Я сказал, что думаю, — тем же унылым тоном говорит Саубаров. — Сдавать скот досрочно нам крайне невыгодно. Но если не сдадим, что скажут в обкоме?
— По-моему, — громко чеканит редактор газеты, глядя прямо в глаза секретарю, — нужно сдать. Мы не имеем права игнорировать указание обкома.
Одного за другим опрашивал Баразов членов бюро: единого мнения явно не было.
Наконец Хажомаров предложил позвонить секретарю обкома и послушать, что он окажет. Если будет настаивать на сдаче, — придется подчиниться, но лично, он, Хажомаров, полагает, что настаивать «первый» не будет.