Горящие сердца

Залиханов Жанакаит Жунусович

— Куда бы лучше, — в тон ему ответил Баразов. — Да вот беда — хлопот с пуховыми козами едва ли не больше, чем с мериносами: им и кошары теплые подавай, и комбикорм, и уход особый... Нет, это невыгодно...

В результате вопрос об овцах и козах был решен единогласно. Начальник сельхозуправления получил соответствующие распоряжения, и все начали расходиться.

Одно за другим гаснут окна в здании райкома. Но в кабинете Батыра Османовича еще долго горит свет.

До открытия сессии сельсовета осталось полчаса. Депутаты собираются

не спеша и усаживаются на широких скамьях. А пока Кичибатыр созвал партбюро и о чем-то беседует с Фаризат. Разговор, видимо, идет серьезный. Девушка раскраснелась, крепко сжала лежащие на коленях руки. Вдруг, как раскат грома, вдали послышался мощный голос Конака. А вот и он сам, как холодная буря, врывается в помещение парткома. Все остолбенели от неожиданности.

— Кичибатыр! — громко провозглашает старик, сдергивая с головы шапку. — Не обессудь меня — я ровесник твоему отцу. Прошу, не калечь жизнь этой девушке, да и нам вместе с ней.

Собравшиеся недоуменно пожимают плечами, и лишь Азамат нарушает молчание.

— О чем ты просишь, алан?

— О, Азамат, и ты здесь! — продолжает громыхать старик. — Так я и знал — твои козни. Ты бы лучше вспомнил, что ты говорил, когда эта девушка пошла к нам работать. А? Забыл? А я вот не забыл...

— Прошу прощения, Конак, — уговаривает разбушевавшегося старика Кичибатыр, — проходи, садись, если пришел, послушай, о чем мы говорим. Поверь, что у нас тоже имеются свои дела.

— Не сомневаюсь, что вы очень занятые люди. Об одном прошу: не забирайте у нас Фаризат.

— Но, Конак, мы ведь хотим ее повысить в должности.

— Лучшей должности, чем сейчас, ей не нужно! — не унимается старый животновод.

— Сейчас она руководит одной фермой, а мы хотим сделать ее секретарем сельсовета.

— Никуда она не уйдет от нас, — упорствует Конак. — Вы что, хотите развалить нашу работу?

— Она нужна аулу, всем нам.

— Для чего нужна, хотел бы я знать?

— Необходимо наладить работу сельсовета, наладить отчетность, справки выдавать населению... Мало ли дел в Совете?

— Я, конечно, человек необразованный, — гнет свое Конак, — одно прошу — не отнимайте у нас Фаризат...

Кичибатыр молчит. Фаризат смотрит на старика с благодарностью.

— Мы к вам пошлем хорошего человека, не хуже Фаризат, — уговаривает старика Кичибатыр.

— Вот и оставьте вашего хорошего человека здесь, в Совете, — не сдается старик. — Когда вы назначали Фаризат заведующей фермой, помните, что я говорил? Я первый кричал тогда, что мы пропали. Виданное ли это дело, чтобы женщина руководила фермой! Наверное, лошадь тогда стукнула меня копытом по моей старой башке... Совсем спятил... Она так организовала работу — всем на зависть.

— Что будем делать, Кичибатыр? — спрашивает Азамат, понимая, что Конака не переспорить.

— Да ничего не будем делать! — в сердцах отвечает парторг. — Через месяц Конак начнет хвалить нового заведующего так же, как сейчас нахваливает Фаризат. Прости, алан, но мы не можем отменять свое решение.

— А издеваться над девушкой, которая не хочет уходить со своей

работы, вы можете? — Конак даже шагнул вперед, к столу.

— Она коммунистка, а коммунист не имеет права не выполнять решения партийной организации.

Конак немного растерялся. Однако сразу и опомнился. Как говорят в народе: лучше не лезь в лужу, но если уж полез — не задирай подол и шагай дальше... Поняв, что с Кичибатыром ему не сговориться, старик переменил тактику и обратился ко всем присутствующим сразу:

— А вы чего молчите? В одном месте, значит, разрушать, а в другом строить? Это, по-вашему, правильно? Разве нас партия так учит? Дайте мне эту рогулину, я сам позвоню Баразову и спрошу его. Давай сюда трубку, Кичибатыр! — И старик потянулся к телефону.

Парторг, улыбаясь, поднял трубку и протянул ее старику. Не так давно Кичибатыр сам пытался связаться с секретарем райкома, но не нашел его на месте. Пусть старик потешится, думает он теперь.

Конак же, услышав в трубке какие-то далекие непонятные звуки, кричит что есть мочи:

— Плохо слышу! Что? Мне нужен сам товарищ Баразов. Баразов, это ты? Я говорю, я! Нет, не он, а я! Неужели не узнаешь? Да объясните ему, наконец, кто я такой! — в полном отчаянии обращается Конак к окружающим. Какой-то незнакомый парень берет трубку у него из рук и спокойно произносит: «С вами говорит Конак, пастух второй фермы». С дальнейшим Конак справляется уже самостоятельно:

— Товарищ Баразов, теперь узнал, с кем говоришь? Когда посылал в Мескуа, небось, ни о чем меня не спрашивал! Теперь послушай меня.

Все смеются. Заседание парткома, в сущности, уже прервано. В тесную комнату набилось много посторонних, Неожиданный спектакль всех забавляет. Одна Фаризат недовольна: Батыр Османович может подумать, что она подучила старика. Впрочем, здесь столько свидетелей: все видят — она тут ни при чем.

Между тем старик, сжимая телефонную трубку обеими руками, уже подходит к концу ответственной беседы с секретарем райкома:

— Да, да понимаю. Спасибо! А теперь, прошу тебя, не поленись и повтори ему то, что ты сказал мне! — Конак передает трубку Кичибатыру и шапкой утирает пот, струящийся по лицу.

Старик гордо поглядывает на Фаризат — совсем как полководец, выигравший решающую битву. Девушка приветливо улыбается ему в ответ.

— Хорошо, Батыр Османович, — говорит Кичибатыр, — пусть будет по-вашему. Да, нет подходящего человека... Хорошо, подумаем. Может, пока, временно, возложим эти обязанности на Ариубат? Да... Нет, Фаризат не тронем, не беспокойтесь...

— Ну, Конак, если бы не ваша старость... — обращается Кичибатыр к старику.

— Мою старость уважил не ты, а Батыр Османович! — гордо отвечает Конак. — Ну, Фаризат, пойдем, — оборачивается он к девушке. — Больше нам здесь делать нечего.

— Нет, уж теперь я вас не отпущу, — говорит Кичибатыр, отдуваясь и тоже почему-то отирая пот со лба. — Побудьте на сессии, потом пойдете.

— Ладно, теперь не возражаю, — отвечает старик и с победно поднятой головой выходит из кабинета.