Господин следователь. Книга пятая
Шрифт:
— Я так и подумал, поэтому и не стал докладывать.
— Прошу прощения господа, что вмешиваюсь, — подал голос окончательно пришедший в себя Книсниц. — Но коли дерзких грабителей поймали с участием следователя по особо важным делам господина Чернавского, то следует считать, что Иван Александрович доложил о своем плане Председателю Окружного суда.
Я с уважением посмотрел на нашего прокурора. Вот здесь он прав! Если бы моя затея закончилась пшиком, то Лентовскому ничего не положено знать. Частная инициатива следователя, спишем на его молодость и служебное рвение. Но здесь-то иное дело.
Лентовский
— Я, господа, подумаю, — кивнул Лентовский. Посмотрев на меня, спросил: — Вам ведь исправник сообщит — кто эти люди, сколько преступных эпизодов они совершили, где совершили.
— Это уж само-собой, — кивнул я. — Сегодня я решил не дергать полицию — пусть работают, а завтра пойду к исправнику. Нам ведь подробности не нужны? Описи похищенного и прочее?
— Достаточно краткой справки, — отмахнулся Лентовский. — Имена и фамилии, место проживания, сословная принадлежность. Само-собой — названия храмов и населенные пункты, где грабители совершали преступления.
— Будет исполнено, — доложил я.
— Вот и славно, — кивнул Лентовский. — Имеется еще одно дело. — Книсниц мгновенно напрягся, но Председатель суда сказал другое: — Эмиль Эмильевич, не возражаете, если я стану поручать господину Чернавскому некоторые обязанности помощника окружного прокурора?
А что, прием жалоб входит в функционал помощника прокурора? А я и не знал.
— Разумеется нет, — хмыкнул Книсниц. — Тем более, — хмыкнул надворный советник, кивая на жалобу, лежавшую перед ним, — Иван Александрович уже выполняет обязанности помощника прокурора.
— Так не Лазаревскому же было ее принимать, — повел плечом Лентовский.
Здесь Председатель прав. Лишняя огласка в этом деле никому не нужна. К тому же, судя по всему, новый помощник прокурора — Сергей Иванович Лазаревский, не очень нравился Председателю. Я с ним особо дел пока не имел, поэтому ничего не могу сказать. Но коллегам не очень нравится, что Сергей Иванович постоянно сравнивает уездный город Вологодской губернии, в котором он служил — Великий Устюг, с Череповцом. И не в пользу нашего города. К месту и не к месту упоминает — а вот у нас в Устюге! Понимаю, что Великий Устюг и побогаче, чем наш городок, и население там больше в три раза, но все до поры до времени. В моей истории про Великий Устюг будут знать, что это родина деда Мороза, а про Череповец, что это крупный индустриальный центр.
— Николай Викентьевич, кому мне сдавать дела? — спросил Книсниц. — Как я понимаю, вы меня вызвали, чтобы предложить мне выйти в отставку? Я бы с удовольствием передал должность господину Чернавскому, но его, скорее всего, пока не утвердят. Из помощников у меня в наличие только Лазаревский, вторая должность вакантна.
Чего это он вдруг? Вроде, только что повеселел? Или в башку стукнуло? Да еще, чтобы меня в прокуроры! На фиг мне это надо.
Кажется, Лентовский тоже опешил.
— Эмиль Эмильевич, да что вы такое
Николай Викентьевич задумался, подбирая подходящее слово. Мне на ум пришло только слово чудак, слегка переиначенное, но я его произносить не стал. Не стоит вносить лишние анахронизмы.
— Жалоба странного человека, — пришел я на выручку начальству.
— Да, пожалуй, что подойдет, — согласился Лентовский. — Жалобу принимал судебный следователь, исправляющий некоторые обязанности помощника прокурора. Ему и решать, что с ней делать. Повторюсь — ваша личная жизнь никого не касается.
Ну да, ну да. Здесь тоже по ситуации. Понадобится — личная жизнь государственного чиновника очень даже касается начальства. В отставку вылетают и за меньшие нарушения. Но кем заменить прокурора? А Эмиль Эмильевич, если впредь и захочет сходить «налево», то вначале подумает о последствиях.
— Если я исполняю обязанности помощника прокурора, то имею право посоветоваться со своим начальником? — поинтересовался я и, дождавшись, пока оба начальника кивнут, сказал. — Я даже могу передать жалобу непосредственно прокурору, чтобы тот решил — давать ли ей ход?
— Лучше оставьте ее пока у себя, — решил Лентовский. — Пусть она у вас полежит.
В принципе, Председатель суда прав. Отдавать жалобу тому, на кого жалуются, нелогично. И уничтожать бумаги нельзя. Мы ведь бюрократы, поэтому никакие бумажки не уничтожаем. Вот потерять — это вполне возможно.
Да, а за исполнение некоторых обязанностей помощника прокурора доплата положена? Или я на общественных началах стану трудиться?
Глава девятая
Текущие дела
К своему удивлению, господина исправника я не застал, хотя обычно, в это время, Василий Яковлевич сидел в своем кабинете и разбирал бумаги, накопившиеся за предыдущий день — рапорта урядников, сообщения о происшествиях и мало-мальски значимых событиях, случившихся в уезде. Череповецкий уезд большой, а дел, за которые отвечает полиция много — от жалобы крестьянина на обман со стороны заезжих торговцев и до пожаров. Все это приходится разбирать и делать выводы — отдать приказ урядникам произвести расследование, установить — имелся ли обман и что являлось причиной пожара? Случайность, чья-то безалаберность или умысел?
— Его высокоблагородие сказал — сам не знает, когда освободятся, — сообщил мне канцелярист, протиравший штаны в канцелярии. С укором посмотрев на меня, добавил: — Работы нынче много. Господин исправник обыски проводит у злоумышленников. Половина канцелярии вещественными доказательствами завалена и все городовые в разъездах.
Ну да, это я виноват, что у его начальника добавилось дел. Мало арестовать и допросить грабителей, так теперь требуется изъять украденные в церквях предметы культа. Половина не половина, но угол в канцелярии был завален священными предметами — серебряными и золотыми (или позолоченными?) ковчегами, дискосами и прочим. У череповецкой полиции теперь будет дело — отыскать владельцев. В общем, все в трудах, а судебный следователь, понимаете ли, устранился от дел.