Господин следователь. Книга седьмая
Шрифт:
— Александр Иванович, в Череповце, за время отсутствия вашего сына убийства были? — нахмурился государь. — Может, вы и докладывали, да я запамятовал?
— Никак нет, Ваше Величество, — тотчас отозвался отец. — Все убийства случились в бытность там судебного следователя Чернавского, преступники изобличены, пребывают под стражей. За последнее время все спокойно. И на территории судебного округа все спокойно.
А что, неужели императору докладывают о каждом убийстве, происшедшем в стране? С другой стороны — я бы не удивился. Не так и много у нас убийств. И докладывают, скорее всего, в
— Тогда еще хуже, — вздохнул я. — Преступный мир затаился, ждет моего возвращения. А как вернусь, вот тогда…
Расслабился и опять получил тычок в бок. Спрашивается — что я такого сказал?
Кажется, государя воспитательная работа отца позабавила.
— Значит, сказка у вас с соавторшей пишется? — поинтересовался государь.
— Так точно. Сказка почти написана, планируем вскоре приступить к фантастической повести, — бодро доложил я.
— Ух ты, еще и фантастическая повесть… — хмыкнул император. — Иван Александрович, а может — ну ее, фантастическую повесть? Лучше еще какую-нибудь сказку? Вот, честно скажу — иной раз хочется отдохнуть, почитать чего-нибудь этакого, чтобы ни старух-процентщиц не убивали, ни женщины замужние из-за любовников под паровоз не бросались? И здесь так плохо живут, а тут несчастье. Захочешь что-нибудь почитать — одно расстройство. Сказки-то ваши… Ну, просто бальзам на душу.
— Изладим, ваше величество, — пообещал я. — Но мы уже план составили, пока на что-то другое не переключится. Да, сказка тоже будет… Я даже начало придумал — девочка улетела, летела-летела, попала в Волшебную страну, потом захотела домой вернуться. Ну, дальше еще не сочинил.
Так и хотелось запеть: «Мы в город Изумрудный, идем дорогой трудной!»
— Сочиняй, — разрешил царь. Потом спохватился: — Простите, Иван Александрович, что на ты.
— Да ничего страшного, — заверил я. — Напротив, от государя такое слышать отрадно.
Император махнул рукой и спросил:
— А коробочку-то не хотите открыть? Открывайте и посмотрите.
Ну, раз государь разрешает, то открою.
Ух ты, а там не финтифлюшка, а женские часики. И не какие-то там, а золотые (или позолоченные?), с бриллиантовой монограммой «М.», под короной. Подарок, надо сказать, не для крестьянки. Но императрица часы не крестьянке подарила, а писательнице.
— Здорово! — восхитился я.
Чуть было не ляпнул, что о приданом для Анны можно не беспокоиться. Такие часики и сами по себе стоят немалые деньги, а с монограммой императрицы — если продавать, то наши купцы ошалеют. Две или три тысячи отстегнут, не глядя. Другое дело, что такие часы Анька продавать не станет, оставит их, чтобы показывать внучатам.
— А это лично вам, господин писатель, чтобы не завидовали. Знаю я вас, писателей — обзавидуетесь, скажете — мол, императрица соавторше подарила, а мне император зажилил.
Ну! И мне тоже обломились часы, мужской вариант, золотые, с гербом Российской империи на крышке, и тоже с бриллиантами.
— Ваше величество, благодарю, — прижал я одну руку с часами к сердцу, а вторую, тоже с часами, и тоже к сердцу.
— Давай подержу, — пришел на помощь
— Скажу честно — хотел я вас орденом наградить, за вашу службу, но пока рановато, — сказал император. — Заслужили, но у вас еще от прежнего награждения года не прошло. Часы — за сказки ваши.
— Ничего Ваше Величество, подожду, — отозвался я.
Подожду, разумеется, куда я денусь? Но, вообще-то, если бы меня еще одним орденом наградили, так не обиделся бы. Анна на шее бы смотрелась красиво.
— И часы, которые мой сын из ваших рук принял — подороже ордена стоят, — сказал отец, укоризненно посмотрев на меня.
Ну вот, эту фразу я сам должен был сказать, но не упомнишь всех тонкостей.
— Александр Иванович, вы без папочки нынче? — спросил государь. Видимо, вопрос был риторическим, поэтому император сам и ответил. — Если без папочки, это и хорошо.
— Так точно, ваше величество, — слегка поклонился отец. — За неделю ни убийств, ни серьезных краж не было, а то, что по мелочи, обычным порядком в вашу канцелярию направлено. Стихийных бедствий и прочего — тоже нет.
— Почаще бы так, — кивнул государь. — Есть что-то еще, о чем мне необходимо знать?
— Хотелось бы еще узнать ваше мнение. У сынка моего, — кивнул отец в мою сторону, — прожект имеется новый.
— Да? Любопытно. В прошлый раз вы сказали, что он вам идею создания кабинета криминалистики подсказал, и дактилоскопии.
— А на этот раз предлагает Высшие врачебные женские курсы в ведение МВД перевести. Говорит — их собираются закрывать, но жалко, если совсем пропадут. Понятно, что военному министерству акушерки да женщины-врачи не нужны, а вот нам бы они пригодились.
— Если вы считаете, что Врачебные курсы пользу принесут — за чем дело встало? Готовьте проект, обсчитывайте, согласовывайте с министром, для нужного дела деньги найдем. Скажете — я поддержал.
— Благодарю, Ваше Величество, — снова склонил голову отец. — Тогда еще один вопрос — как вы считаете, не нужно ли в МВД полицейскую школу открыть?
— Тоже Ивана Александровича затея? — улыбнулся государь.
— Мне кажется — проект дельный. Младшие чины полиции, да и средние, не слишком-то у нас образованы. Если им дать теоретическую основу, дополнить практическими занятиями — будет неплохо. Но проект по полицейской школе — он на вырост. Я прикинул — года два понадобится, чтобы открыть. И программы составлять, и преподавателей подыскать, и помещение. Но это — если вы одобрите.
— А проект-то действительно дельный, — кивнул государь. Посмотрев на меня, сказал: — А вы, Иван Александрович, и на самом деле талантливый человек.
— Стараюсь, — скромно ответил я.
— Стараетесь — это хорошо, — похвалили меня император. Посмотрев на настенные часы, сказал: — Познакомился с вами, о ваших творческих планах узнал. И, вот еще что скажу — времени я даю вам год.
— Времени — на что? — не понял я.
— На ваш славный город Череповец, — пояснил государь. — Верю, что вы успели стать патриотом этого города. Я вашего Городского голову знаю — Ивана Андреевича Милютина. Должности ему разные предлагали в столицах, отказывается наотрез. Как пишут газеты — он из уездного городишки едва ли не Оксфорд сделал.