Господин следователь. Книга седьмая
Шрифт:
Кажется, скоро уже и Царское Село. За разговором и не заметили, как доехали. Но, кажется, отец еще что-то хочет сказать.
— Я ведь чего разговор-то затеял… Вдруг, думаю, свадьба ваша совсем расстроится.
— И ты мне какую-то невесту присмотрел? — догадался я.
Странно было бы не догадаться. Зря батюшка кругами ходил, нужно было сразу сказать.
— Есть у меня приятель — Еропкин Павел Иванович. Сослуживец мой бывший — вместе в Киргизской экспедиции были, ныне тайный советник. Четыре дочери у него — младшей шестнадцать, старшей двадцать
— Подумаю, — вежливо кивнул я. — Ежели Леночка откажет, то рассмотрю и такой вариант.
Говорит батюшка, так и пусть говорит. Мне не жалко. Зато Чернавский-старший обрадовался моей покладистости.
— А есть для тебя еще одна возможная невеста. Здесь даже интереснее, чем с Еропкиным. Думаю, карьеру ты и без Еропкина сможешь сделать, парень ты у меня башковитый, да и я, чем смогу — помогу. Еще и графом можешь стать.
— Графом? — удивился я. — Это уж, скорее тебе государь графский титул даст за верную службу, а я как-нибудь пристроюсь…
— Вань, опять ты шуточки шутишь, — обиделся отец. Но обижался недолго. — Вот, сам смотри. В ветеринарном комитете у меня граф Лось имеется. Звезд с неба не хватает, надворного советника получил, уже хорошо. Имение давно утрачено, живет на жалованье, в съемной квартире. А у него дочка, девятнадцать лет. Можно сказать -на выданье. Приданого, скорее всего, у графа Лося не будет. Фанаберии много — польская кровь, но денег нет. Смекаешь?
— В смысле — приданное барышне надо дать?
— Ванька, да ты совсем ополоумел! Где умный, а где… Какое приданое? Я говорю — у графа Лося дочка на выданье. А род будет вымороченным, если девка замуж не выйдет.
— Так если и выйдет, все равно род окажется вымороченным. Дочка Лося фамилию мужа возьмет.
Забавно. Я фамилию Лось встречал только у Толстого. Выходит — есть такая фамилия, да еще и с титулом? Совпадение, однако.
— А вот здесь ты ошибаешься, — наставительно произнес отец. — Ежели, государю прошение подать, он может дать разрешение мужу фамилию жены к своей собственной добавить, и титул за жену получить. Теперь смекаешь?
— Не-ка, — прикинулся я шлангом, хотя уже понял нить батюшкиных рассуждений.
— Ваня, тут все просто. Ежели ты женишься, то граф Лось с прошением к государю выйдет, чтобы тот дозволил тебе именоваться Чернавским-Лосем. Я свое родительское согласие дам, будешь ты у нас графом. Хотя… графский титул Лосям был дан императором Австрии. Имеет ли право наш император передавать этот титул? Покумекать тут надо.
— Ага, — не стал я спорить. — И буду я Чернавский — Лось…
Представил себе свою новую фамилию, мысленно покатал ее так и этак. Чернавский-Лось. Ладно, что не Лось-Чернавский. Жена — Чернавская-Лось, да еще и польскую фанаберию
Спорить с отцом не стану, пусть себе играется, но про себя решил — пока наша фантастическая повесть не отдана в печать, нужно инженера Лося в Лосева превратить. Вишь, поляк, оказывается на Марс летал[1]. Мог бы и сам догадаться, что Мстислав — не очень-то русское имя.
На железнодорожном вокзале Царского Села нас встретила дворцовая карета — двухместная, даже с ливрейным лакеем на запятках. От станции до дворца всего-ничего, а там придется ждать своей очереди полчаса.
— Полчаса в приемной торчать, — посетовал я. Кивая на карету такого же типа, как и наша, только отъехавшую пораньше, сказал: — Вон, нам бы так. Сразу во дворец, потом обратно.
— Ничего ты Ваня во дворцовых церемониях не понимаешь, — сказал отец, поглядывая на меня свысока. — Первым государь тех принимает, у кого дел никаких нет. Вошли в приемную, поклонились, услышали парочку теплых слов, вышли, а потом будут мемуары писать, как государь с ними лясы точил. И все им бегом, все в мыле. А мы с тобой не спеша подъедем, в местечко одно заглянем, в которое и государи своими ногами ходят, не спеша в приемную придем, послушаем — какое настроение у государя. Дурное настроение он на подданных своих не изливает, но лучше знать.
Хм… Пожалуй, если в этом мире до старости доживу — переживу революцию, тоже напишу мемуары. Отмечу некие э-э… тонкости предварительной подготовки к аудиенции. Если, предположим, кому-то срочно приспичит, куда бежать?
Но вот, наконец-то мы в приемной государя императора. Батюшка тут не впервой, успел поручкаться с «канцеляристами» в погонах и с аксельбантами, узнать, что государь нынче пребывает в хорошем расположении духа. С утра никого на плаху не отправил, ботфортами собственноножно не затоптал.
Кабы бы не моя природная скромность — пялился бы на императора во все глаза. Впрочем, я и на самом деле пялился, но это можно выдать за верноподданническое «поедал глазами Его Величество». Когда еще доведется узреть самого императора Александра III, прозванного миротворцем? Если вернусь обратно — никто не поверит.
Ростом — чуть повыше меня, а мой рост здесь метр девяносто. Крепкий, если не сказать больше. Бородатый — это известно. Вот, глаза мне понравились — умные и слегка насмешливые.
Грешен — об императоре я читал у писателей, которые описывают царя скупым — дескать, мундиры у него порыжевшие и заношенные, лампасы линялые, а еще — был наш Миротворец законченным алкоголиком, сапожник шил для него специальные сапоги, за голенища которых государь прятал фляжку.
Но нет — не заметил я, что государь пьет — руки не дрожат после вчерашнего, запаха перегара нет, глаза обычные, не покрасневшие. Мундир у него, пусть и не идеально новый, но вполне приличный.
Отца государю представлять не нужно, давно знакомы, а вот меня представили.