Госпожа попаданка

Каминский Андрей Игоревич

— Это твои полоумные сектанты? — усмехнулся герцог, — признаться, я так и не понял, зачем ты подался к этим фанатикам.

— Они умеют убеждать, — пожал плечами собеседник, — мой отец был скорняком, а мать прачкой. «Дети Рассвета» всегда умели подбирать слова для низших сословий.

— Проходимцы всегда тянутся к неудачникам.

— Они опаснее, чем вы думаете, — покачал головой Крамос, — не случайно о них так долго никто ничего не знал. «Дети» знают многое, что неведомо нашим жрецам — по крайней мере тем, кого я знаю. Работа со стеклом, умение с его помощью обращать свет в оружие — я многому у них научился. Другое дело, что их жизнь, в конце концов,

пришлась мне не по вкусу — и поэтому я нарушил свои клятвы. Я предпочитаю жить здесь и сейчас — в роскоши, с вкусной едой, дорогим вином и красивыми женщинами — а не шляться бесцветной тенью по задворкам империи, лелея мечту о «Новом Рассвете».

— Что же ты сделал верный выбор, — кивнул герцог, — так ты считаешь, что она из твоих бывших друзей? Тоже отступница?

— Нет, она явно работает с Храмом, — покачал головой толстяк, — хотя и тут многое непонятно. По моим сведениям, ее так и не приняли в жрицы. Более того, ее прилюдно выпороли перед статуей Триморфы и изгнали из Монастыря.

— Да, чтобы в тот же день по-тихому вернуть обратно, — хмыкнул Тускулат, — у меня тоже есть люди в Некрарии. Если ее не посвящали в жрицы — как она получила змеиную плеть?

— Возможно, свою роль сыграло то, что наставница этой…Олены, Кайра Моррикан, сейчас одна из ближайших сподвижниц архидиаконессы Саломеи, — заметил Крамос.

— Моррикан? — вскинул брови Тускулат, — то есть она…

— Именно так, ваша милость, — кивнул его собеседник, — Кайра — родная сестра императрицы Элты. Другая сподвижница Саломеи — Фебрия Вотенштайн, которая…

— Я знаю, кто такие Вотенштайны, — огрызнулся Тускулат, — ну теперь все понятно. Храм решил влезть в имперские игры? Я слышал, что эти двое направляются в Брокгарт.

— Все так, ваша милость.

— Они не должны туда попасть! — резко сказал герцог, — мне нужна эта девка — и нужна живой. Можно узнать, где она сейчас?

— В этом нет нечего сложного, — улыбнулся толстяк, — она прихватила из Секеи — или откуда-то еще, — парочку вещей, созданных Маттено, но по моим указаниям. Ну, а отследить свои творения я смогу даже отсюда.

Он указал на «зеркало» из черно-зеленого камня

— Собственно говоря, я уже слежу.

— И где она сейчас?!

— Судя по всему — на севере Гроскании. К утру она и ее спутники окажутся во владениях барона Кресцента.

— Отлично, — Тускулат хищно оскалился, — я подам ему весть. Это им не дракийцы — по сравнению с Кресцентом даже Далв Шепет выглядит добряком.

— Может, мне все же стоит отправиться туда? — спросил Крамос.

— Нет, ты все еще нужен мне, — покачал головой Тускулат, — у нас есть дела поважнее, чем какая-то шлюха из Храма. Потеря Дракии будет не так уж и страшна, если вернуться к плану, что мы обсуждали пару недель назад.

— Я думал, после договоренности с Асталией, мы отказались от этой затеи.

— Наоборот, — покачал головой Тускулат, — сейчас самое время. В Сенате не такие дураки, чтобы считать, что Орс, став императором, откажется от притязаний на Асталию. Не такой он человек — король грезит о завоевании не только Лоркни, но и Некрарии с Асталией. Но в Асталии считают, — и, надо признать, небезосновательно, — что быстро взять имперский трон не получиться. Они надеются на долгую гражданскую войну, что разорит и Брокгарт и Гросканию. Но если наш план удастся — империя достанется Орсу почти без боя. А значит, золото и наемников можно употребить на что-то иное.

— Я понял, ваша Светлость, — кивнул Крамос, — и у меня уже есть кое-какие соображения, касаемо нашего плана. В первую

очередь, нам нужно…

«В темноте рычит зверье: не видно глаз, но все в их власти…»

Ей снова снился этот сон.

Зал, столь огромный, что дальние стены теряются во мраке. Мрак похожий на космос — бескрайний, веющий лютым холодом, усыпанный светящимися точками. Мерцающие огоньки находятся в непрестанном движении — она знает, что это глаза неведомых тварей, что бродят за границей света. Смутные и пугающие тени крадутся у ног гигантских фигур — во мраке просматриваются лишь смутные контуры, но и по ним угадывается ужасающее величие неведомых исполинов. Сквозь мрак проступает шесть силуэтов — восседающие на колоссальных тронах, недвижные будто статуи, но при этом полные скрытой силы и угрозы, в любой момент готовые ожить.

Седьмой трон стоит перед ней — размером с высокую башню, изваянный из маслянисто-черного камня. Этот престол пустует — но почему-то эта пустота пугает еще больше, чем загадочные владыки на тронах во тьме. Черный камень покрывают загадочные письмена, напоминающие многолапых пауков расползающихся по всему трону.

А перед троном пылает огонь в человеческий рост — без дров, вообще без топлива, исходящий прямо из голого камня. Черное, как ночь, пламя, в котором, будто маленькие змейки вьются белые язычки. Их мерцание завораживает — и она, словно птичка перед змеей, подходит все ближе, погружая руки в огонь. Он не жжет, но приятно греет плоть, озябшую в холоде, что испускает космический мрак. Согреваемая им, она не вынимает рук, несмотря на то, что плоть бугрится уродливыми ожогами, кровь сворачивается и пузырится, а жареное мясо сползает с почерневших фаланг.

Лена вскинулась на кровати, вся в холодном поту и бешено колотящимся сердцем. С силой провела ладонями по взмокшему лицу и с облегчением вздохнула, осознав, что ее руки все же не превратились в обгорелые головешки. Вслепую пошарила по кровати — и вокруг ее руки с тревожным шипением обвились змеи жреческой плетки. Успокоив себя, Лена набросила покрывало, поднялась с ложа и босая вышла в темный коридор. Никакого освещения тут, разумеется, не имелось, но Лена наощупь нашла бочку с водой, стоявшую у стены. Зачерпнув ковшом воды, она залпом выпила, плеснув остаток себе в лицо. Лишь тогда предательская дрожь отпустила попаданку. Чутье, выработавшееся за время обучения в Некрарии, подсказывало Лене, что этот сон непростой, но как узнать — связано ли это со всеми странностями, сопровождавшими ее появление здесь или же это обычные проказы мелкой нечисти, которой кишели эти края, да и весь этот мир?

— Кто бы подсказал? — пробурчала Лена, возвращаясь в комнату. Подошла к окну и настежь распахнула ставни. На нее пахнуло запахом тины и прелой воды — постоялый двор, где они остановились, стоял на берегу Мерты, причем окна выходили прямо на реку. В небе стояла полная Луна, освещая речную гладь, оглушительно орали лягушки и зудели комары, откуда-то издалека раздался крик ночной птицы. Ниже по течению мерцали огни, в свете которых угадывались стоявшие у берега баржи и рыбачьи баркасы. Путники не стали поселяться близ речного порта, хотя тамошние таверны и были дешевле. Однако спутникам Лены не улыбалась перспектива всю ночь нюхать вонь от заваленных рыбой лодок и барж для перевозки скота. Поэтому Лена и выбрала этот постоялый двор на самой окраине городка возле густого леса.