Готамерон. Часть I
Шрифт:
— Бежим! — прорычал Грог.
Лика кивнула и неожиданно громко взвизгнула. Пущенный из пращи камень попал ей в заднюю лапу. Выскочивший из кустов никт-разведчик накинул хищнице на шею аркан. Грог бросился на помощь, но на пути у него встал тот, кого он меньше всего ожидал увидеть. На широком кушаке гулко загремели черепа гоблинов и костяные украшения. Косматый громила в плотных кожаных доспехах развел руки и стиснул кулаки. Два мутных глаза устремились в его сторону. Глядя на предводителя никтов, Грог сперва опешил. Откуда он взялся в лесу ранним утром и почему с ним был десяток воинов? Храбрости ему придало рычание Лики. Щелкая зубами, он разинул пасть
— Не смей! — впервые отчетливо прозвучал в голове голос некроманта, но ярость в клочья разорвала мозг.
Он бросился на мерзавца вновь, на этот раз по земле и, проскочив между ног, запрыгнул ему на спину. Могучий никт взвыл и затопал ногами, словно капризный ребенок, пытаясь сбросить вцепившегося в затылок зверя. Два воина поспешили ему на помощь и, схватив хищника за задние лапы, потянули в разные стороны.
По телу словно огонь прошелся. Натянутые до предела мышцы опасно затрещали, но челюсть разжалась сама только после того как никтфут извернулся и вцепился ручищей ему в морду. Грог решил в этот раз так легко не сдаваться и подался вперед, сомкнув зубы на узловатых пальцах чудовища. Раздался треск и мягкий хруст. Из рваных обрубков на левой руке никта брызнула кровь. Две черные струи. Грог не видел ее цвета, но чувствовал терпкий запах и металлически привкус во рту.
В стороне испуганно заскулила Лика, наблюдая, как разъяренный никт достает из-за спины юн-катль. Деревянное лезвие с острыми кусками обсидиана пронеслось у него перед глазами и ушло глубоко в землю. Затем поднялось вновь, увлекая за собой струи песка и клочья травы. Начался дикий танец. Грог прыгал и крутился, уходят от ударов. Никтфут рычал и хрипел, рубя все вокруг, чем напугал даже собственных воинов. Только когда земля у него под ногами превратилась в свежую пашню, мохнатый берсеркер угомонился.
Больше Грог ничего не мог сделать. Подняв искалеченную руку, предводитель никтов указал на лес. Воин у него за спиной натянул поводок, потащив Лику обратно в лагерь. Хищница по-прежнему упиралась, но больше не скулила. Даже теперь, проиграв сражение, Грог поймал ее преданный взгляд и понял, что она навсегда к нему привязалась. Боясь оставить эти чувства без ответа, он изогнул спину и испустил продолжительный вой.
Никтфут произнес что-то на своем языке. В ответ Грог зарычал, про себя поклявшись разорвать ему глотку, и сорвался с места. Дальше он бежал не щадя лап, бежал так быстро, словно вместо хвоста за спиной вилась гадюка. Он несся по топкой почве болот, перепрыгивал через ручьи и упавшие деревья, пока над лесом не поднялись коричневые утесы. Распухший язык вываливался из раскрытой пасти. Покалывание в груди переросло в тупую боль. Споткнувшись, Грог потерял равновесие и врезался лбом в дерево, нырнув прямиком во тьму. На этот раз не было видений прошлого. Не было даже снов. Он падал во мрак до тех пор, пока не услышал мягкий шелест травы.
— Как ты себя чувствуешь, Грог? — раздался над ухом заботливый голос. — Можешь встать как раньше?
Грог открыл глаза. Первое что он увидел, было голубое небо. Вокруг покачивалась сухая трава. Еще выше виднелись игольчатые кроны сосен. Мир вновь наполнился красками. Он поднял лапу, осознав, что смотрит на гладкую кисть, увенчанную пятью растопыренными пальцами. Это было хорошо. Плохо то, что он лежал на траве абсолютно голый, а рядом на скамье сидел Бангладор. Вместо робы пилигрима на нем снова была черная велюровая мантия
— Жаль. Мы и так потеряли слишком много времени, — произнес чародей и, немного подумав, добавил: — Ты видел во сне больших черных волков?
— Да-а-а.
Урывчатый звук, который он исторг, напоминал низкое рычание. Язык сильно укоротился и двигался не так, как ему хотелось. Даже одно простое слово далось ему с большим трудом. За семь дней он привык думать о том, что говорит, а не произносить слова.
— Видел, что с ними произошло? Со всеми людьми и животными?
Он кивнул. Некромант взял деревянную флягу и влил ему в рот сладковатый напиток, по вкусу напоминавший настойку из лайдора.
— Хорошо. Силы и голос скоро к тебе вернутся, а пока выслушай меня внимательно. — Бангладор сел на место и сделал затяжку, выпустив изо рта прозрачный дымок. — Эти видения подвластны лишь животным. Друиды называют их «памятью предков». Обыкновенные люди неспособны заглянуть так далеко в прошлое, только звери во снах каким-то образом находят друг друга сквозь время. Никто не знает, каким был мир до появления первой империи и откуда пришли люди. Наши главные враги — нисманты, знают о том, что мы видим, когда превращаемся в зверей, но не хотят верить в эти образы. Глупцы считают, что жизнь зародилась по воле Нигмы в одно мгновение, густо заселив весь Гамелан. Согласно Огненному писанию люди и звери просто выросли во время дождя, как грибы!
Бангладор умолк и стал попыхивать трубкой, краем глаза проверив, слушает ли он его. Грог внимательно слушал, открывал рот и иногда порывался мычать. Только на это он пока и был способен. Любые попытки подняться заканчивались, когда он упирался локтями в землю и подтягивал ноги, которые после гибких звериных лап напоминали тяжелые бревна.
— Дурачье всегда верит в то, что легче истолковать. Единственное, во что мы все верим, так это в существование потопа. Ты видел его, не так ли? Великий потоп.
Грог неуверенно кивнул, вспоминая стену воды, накрывшую прекрасный город в момент пробуждения.
— Зачем ты это… — вымолвил он, пытаясь собраться с мыслями.
— Такова воля Ниргала, — холодно отозвался Бангладор. — Мантию в жару я тоже ношу не ради удовольствия. Сегодня ты родился заново. Твоя память — это пустой сосуд, который необходимо наполнить. Запомни, Грог, я ничего не действую по наитию. Если ты не видишь смысла в том, что происходит, то это лишь потому, что ты дурак.
«Дай набраться сил, и я покажу тебе, что не зря для дурака есть только правда кулака», — с удовольствием подумал Грог. Бангладор сухо кашлянул, и, еще раз напоив его из фляги, добавил:
— Чего тебе точно не следует забывать, так это то, что я умею читать мысли. Лучше сосредоточься и запоминай. После потопа началось легендарное разделение народов Гамелана. Люди, жившие в пустыне, стали добывать золото и ловить рыбу, поселенцы, вернувшиеся в цветущую область Дунлага, превратились в фермеров, а старатели, укрывшиеся от воды в снежных горах на севере, назвались охотниками и рудокопами.
— Я знаю, — отозвался он, насилу подбирая нужные слова. — В пустыне — алмеры, на севере — форды, а фермеры — магорцы.