Готамерон. Часть I
Шрифт:
Близился вечер. Небо над горами заалело. В свете заходящего солнца ледяные вершины Скалистого предела сияли точно серебро в крови. Грог не видел предзакатных красок. Для его волчьих глаз белый простор неба просто стал серым, а земля почернела, как смола. Встав, он неспеша обошел столб, размотав цепь. Свою порцию тумаков он сегодня получил, так что можно было не суетиться. Скоро должен был прийти Ру-Док и накормить его. Утром никты забили семейство мирквихттов. Костей в таких тушах было предостаточно, особенно мозговых, которые повар пускал на суп.
Ужин и впрямь оказался знатным. Набив брюхо, Грог лег в траву, закрыл глаза и провалился во мрак Старого Цикла. Во снах, как и
Шорох травы заставил его открыть глаза. Воздух был наполнен утренней прохладой. В роще пели соловьи. Небо над горами посветлело, но тьма еще до конца не рассеялась. Грог поднял морду, заметив рядом Га-Рока. Старый шаман снял с него ошейник. Затем пришла очередь намордника. Грог вопрошающе заскулил, на что Га-Рок ответил по-человечески, приложив когтистый палец к бледным устам.
— Я свободен? — спросил он, стараясь рычать как можно тише.
Никт-жрец встал напротив и стал задумчиво на него смотреть, поглаживать седые бакенбарды. Начищенные до блеска костяные браслеты и деревянные украшения сверкали на его теле. Кивком головы указав на лес, почтенный никт развернулся и зашагал в сторону холма, где у него была хижина.
Грог привык схватывать налету. Бежать — так бежать, но только не в лес. Касаясь брюхом земли, он затрусил к первому ряду хижин. В яме неподалеку томилась Лика. Последний раз он видел ее в тот день, когда его и Рваное ухо повели на поляну. Судя по запаху пота и испражнений, она хорошо себя чувствовала. Свежеиспеченная стая не растерзала ее лишь потому, что она была самкой. В остальном ей жилось несладко. У нее постоянно отбирали еду и всячески унижали. Не будь они пленниками, Лика давно жила бы одна в лесу или ушла за едой в долины Готфорда. Туда он и планировал забрать свою спасительницу, но прежде надо было вызволить ее из плена и снять намордник.
Голос в подсознании нашептывал ему, что нужно делать. Для начала следовало достать короткий острый предмет, чтобы перерезать ремешки. Легкими костяными ножами в лагере пользовались только два никта — шаман и повар. Га-Рок отпадал сразу, так что Грог, не раздумывая, засеменил к лачуге Ру-Дока. На его счастье до рассвета любой зверь мог бродить между хижин совершенно свободно. По части выдержки и самодисциплины дикие никты напоминали скорее детей. Многие часовые мирно спали на постах, выпустив и рук копья, а самые стойкие патрулировали местность мордой в землю, слегка покачиваясь на ходу.
Ловко перебегая от одной хибары к другой, Грог вскоре очутился напротив покосившейся лачуги, обтянутой шкурами. Повар спал пузом кверху,
Грог тем временем убежал к опушке, где лежали срубленные деревья. Схватив зубами одно из отесанных бревен, толстое, как мачта и длинное, как боевое копье, он поволок его к яме. Грог сломал зуб и едва не обессилил, пока тянул ствол лиственницы и сбрасывал его вниз. Лишь только ему это удалось, свет солнца накрыл долину. Лика с легкость вскарабкалась наверх и с благодарностью лизнула его в ухо. Часть гримлаков последовала за ней. Грог опомниться не успел, как оказался в кольце. Волки обступили его со всех сторон и стали выжидающе смотреть. Сам того не подозревая он стал вожаком собственной стаи, которая ему даром не была нужна. Оглянувшись на лагерь, Грог угрожающе зарычал. Лишние хвосты им были ни к чему. Хищники быстро все поняли и разбежались кто куда.
Подобрав нож, Грог помчался к лесу. Отныне никаких хозяев, цепей и палок. Укрывшись за кустами на опушке, он заставил Лику лечь на землю и замереть, а затем, держа костяной нож острием вниз, просунул лезвие между ремешком намордника и затылком. Дни, проведенные в шкуре зверя, не лишили его смекалки и предприимчивости. Прошлое, которое почти полностью поглотила звериная сущность, постоянно напоминало о себе. Он точно помнил, что жил в долинах близ Готфорда и был воином. Кто-то послал его на север за сокровищами. Друзья, которых он взял с собой, погибли, помогая ему их украсть. Чародей хотел сделать его воином Ниргала, но он почему-то отказался.
Грог замер, вспоминая, почему так вышло, и чего он мог испугаться. Ниргал его несильно пугал. Смешно боятся того, у кого связаны руки. Бангладора он и вовсе готов был растерзать. Наверное, дома его кто-то ждал? Грог напряг память, но за пределами долины, в которую он вошел с друзьями царил лишь туман. Это мог быть кто-то важный. Возможно, он был женат или у него могли быть престарелые родители.
В глотке заклокотала злоба. Он потянул вниз и рывком отсек оставшиеся два ремешка. Намордник свалился в траву к лапам Лики. Грациозная хищница поднялась и завиляла хвостом. Теперь они могли бежать. Оставаться на севере и ждать, пока спадет заклинание — пустая трата времени. Бангладор следил за ним повсюду. Грог решил сначала уйти как можно дальше от Скалистого предела, туда, где магия старика ослабнет. Следовало вернуться к людям и осмотреть долины. Возможно, что-то или кто-то заставит его вспомнить прошлое.
— Лика, пойдем со мной. Пришло время увидеть мир людей, — прорычал он.
Хищница выпрямила спину. Она была выше его на полголовы и сильнее. Тем не менее, во взгляде самки читалось лишь доверие и покорность. Едва ли она поняла хоть слово из того, что он сказал. Грог давно понял, что Лика следует за ним по велению инстинктов, не слишком раздумывая, кто он такой и почему не умеет говорить.
Со стороны лагеря донесся протяжный звук. Кто-то из никтов протрубил в рог. Грог оглянулся, заметив, что в лагере царит суматоха. Многие гримлаки убежали в лес, но самые голодные, чувствуя запах еды, продолжали носиться между хижин, наталкиваясь на сонных стражников.