Граф и Дикарка

Титова Лия

— Риана молода и из нее бьет энергия, — попытался выгородить сестру мужчина, хотя был рад, что она жила уже не в этом доме. — Еще я слышал, что женщины в таком интересном положении развивают кипучую деятельность.

— Что же будет со мной, — ахнула девушка, — когда я буду ждать ребенка?

— Ничего такого, что бы я не вынес, — просто успокоил он, касаясь ее губ. Он целовал улыбающиеся губы Мегги, размышляя, не запереться ли им в его кабинете, но не успел. Торопливые шаги и шелест юбок прервали их идиллию. Эдвард отстранился от жены и поднялся на ноги, готовясь приветствовать леди Джулию. Но слова застряли в горле, когда он увидел убитую горем

пожилую женщину, которая прям почернела от боли. По белым щекам текли слезы. В дрожащих пальцах она держала распечатанное письмо. Мегги внимательно следила за шатающейся свекровью и успела подхватить ее, помогая дойти до дивана.

— Мама, — опустился рядом с ней на корточки Эдвард, пока жена побежала на кухню за чашкой с водой. — Что случилось? Что такое?

— Моя девочка, — прошептала она трясущимися губами. Эдвард терпеливо ждал, что скажет мать, но она замолчала. Ее пальцы обессиленно разжались и выпустили легкий лист бумаги с тяжелой ношей. Исписанное мелким почерком письмо упало на пол. Эдвард подобрал его и отошел от матери, внимательно читая страшные строки. Леди Джулия поднялась на ноги и тенью выскользнула из гостиной, больше не в силах плакать. Она прошла мимо Мегги, не взяла воду и ушла к себе, где заперлась в спальне, молча уставившись в окно.

Мегги поставила чашку на стол и подошла к застывшему мужу, чувствуя его горечь:

— Она ушла, — ответила девушка на невысказанный вопрос. — Что в письме?

Эдвард уже прочитал строчки и побледнел от новостей:

— Фэллон умерла.

— Как? — ахнула Мегги, обнимая мужа и прижимаясь к нему, пытаясь отогреть его холод.

— Корабль попал в страшный шторм и не доплыл до пункта назначения.

— Мне очень жаль, Эдвард, — всхлипнула она, роняя голову ему на грудь и оплакивая родственницу, которую уже никогда не увидит. — Я понимаю твою боль. Она долго не отпустит тебя, но я буду рядом. Я не оставлю тебя одного с трагедией.

Эдвард обнял ее одной рукой и смахнул слезу, беря себя в руки:

— Я справлюсь, Мегги, — сдавленно ответил он. — У меня есть ты. А вот мама… Она потеряла мужа, а теперь еще и дочь. Ей тяжело.

— Эдвард?

— Иди к матери, — повторил он, пожав ее пальцы. — Я справлюсь, а она нет. побудь с ней, Мегги, я тебя прошу.

— Хорошо, — не стала она с ним спорить и, взяв чашку с водой, поспешила к леди Джулии. Она хорошо знала мужчин — ни один не захочет, чтобы женщина видела его в минуту слабости. Оставшись один, Чилтон зажмурился и прижался лбом к холодной стене. Она сам проводил ее на корабль, посадил на него. Если бы он настоял, Фэллон осталась бы дома и не погибла. Он сжал кулак и ударил по стене. Он виноват, что не уберег младшую сестру, но он понимал, что остановить Фэллон тоже было почти невозможно. Она удирала от короля, который вынуждал их отречься от веры, а она не хотела.

Мегги нашла свекровь в комнате Фэллон. Джулия надолго не усидела у себя и пришла сюда. Она сидела на кровати и разглаживала пальцами воротник, который плела для дочери. Слезы лились снова из глаз, не переставая. Девушка села рядом со свекровью. Мегги молчала, она знала, что слова ничего не значат. Она взяла морщинистую руку и сжала, поддерживая графиню. Она подалась к девушке и, уткнувшись в плечо, зарыдала в полный голос.

— О, моя девочка, — шептала она, оплакивая Фэллон. Мегги дала ей выплакаться, просто находясь рядом и ожидая, когда безутешная мать успокоиться. Слова утешения ничего не значили, а ее тепло и сочувствие могли помочь. Страдания

утомляли и изматывали, и скоро Мегги уложила ее на кровать, когда от усталости леди Джулия забылась тяжелым сном.

Мегги осторожно поднялась с кровати и уселась на стул, сторожа сон свекрови. Когда леди Джулия проснулась через два часа, она сразу увидела возле себя дежурившую Мегги, глаза которой тоже были подозрительно влажными. Она быстро вытерла щеку и улыбнулась, когда увидела, что свекровь за ней наблюдает.

— Я была несправедлива к тебе, — шепнула свекровь и протянула ей руку, которую та сжала. — Ты стала хорошей женой Эдварду. А мне дочерью.

— Леди…

— Называй меня мамой, Мегги, — перебила ее женщина. — Я не хочу чувствовать себя одинокой.

— Хорошо, мама, — не стала спорить девушка, осознавая, какие потери им всем пришлось пережить. — Мне всегда не хватало матери.

— Я стану тебе матерью, Мегги, — повторила она обещание. — А ты люби моего сына и дай мне внуков.

— Дам.

Глава 23

Пока в Гейл-Прайори был погружен в траур, в Гленнарис пришла добрая весть, которая облетела замок и все дома, ставя горячих шотландцев на уши. Лаэрд встряхнулся и стал кипеть изнутри, проснувшись от спячки. Он не просто рассердился, он взъярился, когда узнал, кто посмел нанести ему удар в самое сердце. Проклятый англичанин! Враг! Украл его старшую дочь, и он ответит ему за каждую минуту страдания Мегги. Он его порвет голыми руками.

В доме Ангуса стоял просто гвалт, от которого хозяева мечтали сбежать, куда подальше. Дункан изощренно издевался над младшими братьями, платя им за годы шуток той же монетой. Поэтому кузены узнали последними о хороших новостях.

— Дядя Ангус! — в дом буквально влетел раскрасневшийся Роберт, переводя шумно дыхание.

— Что с тобой, сынок? — обеспокоенно спросил он.

— Мегги! — закричал он звонко, заставляя братьев забыть свои свары. Отец получил известие от Даниэля Фергюсена.

— Где она? — быстро спросила Мэри.

— В Англии у графа Мартингейла, — ответил подросток. — Он ее похитил!

— Я убью его! — прорычал Коннор, остервенело найдя общего врага, которого ненавидели все разом. Дункан же был более спокоен и не выдавал эмоций, владеющих им, но они были. Он просто прикрыл глаза:

— Когда выезжаем?

— На рассвете.

Теперь братья сплотились против одного человека — графа Мартингейла, который должен был ответить за их сестренку. Они надумали всего, но к правде не приблизились, просто им не хватило на такое воображения. Родным Мегги не могло даже в кошмарном сне присниться, что она влюбилась в сассенаха и выскочила замуж. Они бы точно начали сами биться головами о стены. Но до прозрения было еще далеко. А путь до Ноттингема был неблизким, да еще по вражеской территории, но они собирались его преодолеть в рекордные сроки.

Постепенно жизнь в Гейл-Прайори вошла в обычное русло. Леди Джулия не пережила смерть дочери, но смирилась с нею. Мегги присматривала за свекровью и попросила служанку всегда быть при вдовствующей графине. Утро было холодным и пасмурным, но в замке было тепло.

На завтрак спустились все, не желая сидеть по комнатам. Стряпуха приготовила овсянку, от которой никто не отказался. Мегги с аппетитом принялась есть, а вот леди Джулия… Эдвард с жалостью посмотрел на мать, она заметно осунулась, в волосах появились новые седые пряди, но огонь в глазах не угас. В них светилась надежда.