Граница надежд
Шрифт:
— Нет! — прозвучал ее откровенный ответ. Этот мальчишка понравился ей своей бесцеремонностью.
— Именно это я и хотел узнать, — он раздавил сигарету в пепельнице. — Прошу прощения! — и пошел к двери.
Его категоричность заставила Венету вздрогнуть. Она ужаснулась тому, что в следующую минуту останется одна, мучимая своими собственными мыслями.
— Подождите! — сказала она. — У вас с собой новые стихи?
— А если с собой, так что из этого следует?
— Может быть, вы их предложите нашей газете?
Кирилл вынул
— Они написаны сегодня ночью. Чернила еще не просохли.
Венета снова оказалась в затруднительном положении. На листках были нацарапаны какие-то иероглифы. До сих пор она не встречала такого небрежного почерка. Одни слова были написаны лить наполовину, в других недоставало средних слогов...
— Не затрудняйте себя! — улыбнулся поэт. — У меня такой почерк, что только я сам могу его разобрать. Зато не боюсь плагиата. — Он взял листки из ее рук и начал читать.
Венета прикрыла глаза, заслушалась. Это был другой человек, совсем не тот, каким она себе представляла его по последнему сборнику стихов — пустым, экстравагантным, иногда даже глуповатым. А голос...
Она смотрела на него сквозь полуопущенные ресницы. Он положил листки на столик и декламировал, прислонившись спиной к стене. Она его не перебивала. Казалось, он весь отдался стихам — полным то сладкой муки ожидания и надежды, то протеста против неправды, — и во всем этом ощущалась боль по несбывшемуся, по мечте, которая может избавить от одиночества.
Кабинет словно преобразился от его присутствия. Каждый уголок ожил, и Венета уже не следила за текстом, а слушала только голос, его напевное звучание.
Сколько времени она провела в таком состоянии, Венета не помнила. Когда Кирилл умолк, она вздрогнула. Открыла глаза и увидела его вдруг засветившееся лицо.
— Вы устали! — прошептал он.
— О нет, продолжайте!
— Уже три часа ночи.
— Неужели? — поднялась Венета.
— Вам нужно отдохнуть. Завтра я их принесу, только перепечатаю на машинке, — кивнул он на листки.
Венета подошла к вешалке и сняла свой плащ.
— Вы далеко живете?
— Я дойду сама. Благодарю за прекрасный вечер.
— Прошу вас! — молодой человек уступил ей дорогу, и они пошли рядом по затихшим улицам.
До самого ее дома они не сказали друг другу ни слова. Когда Венета остановилась перед подъездом, он остался на тротуаре и, подняв глаза, посмотрел на последний этаж.
— Вы живете на шестом этаже.
— И это вам известно?
— Да, и я знаю, что полковник Дамянов — ваш муж. Вчера он уехал в Софию и вернется через три дня.
— Подумать только, какая осведомленность! — По ее лицу снова пробежала тень иронии. — Уж не работаете ли вы в разведке?
— Не удивляйтесь, дело обстоит весьма просто. Уже который день я ищу удобного момента, чтобы поблагодарить вас за рецензию. К тому же о такой женщине, как вы, интересно узнать больше подробностей.
— Вам не кажется, что
— Нет! — Его категоричность снова смутила ее. — Знаю только то, что из моего врага вы превратились в самого близкого для меня человека. До сих пор никто так долго не слушал мои стихи. Все с нескрываемой насмешкой относятся к моим поэтическим поискам. Вы нанесли мне удар, но зато долго меня слушали, а это свидетельствует о том, что душа у вас есть.
— Спокойной ночи! — прервала его Венета.
— Спокойной... Завтра я вас найду в редакции. — Он помахал ей рукой.
— Я уезжаю! — солгала Венета.
— Только не завтра!
Она побежала по лестнице, чтобы не слышать его голос. Сердце, казалось, рвалось из груди. А смогла бы она помешать ему, если бы он захотел подняться наверх?.. Венета остановилась в прихожей. В квартире было душно и пусто. И снова совсем одна! Она прижалась лицом к окну. Кирилл все еще стоял на противоположной стороне улицы. Ждал, когда загорится свет в ее окне. Но она не доставила ему этого удовольствия. Опустилась на стоящее рядом кресло и заплакала.
На следующий день он пришел, как и обещал. И с той поры они начали встречаться каждый вечер. Между ними не было близости, но он стал частицей ее существа, а она не желала лишаться его. Кирилл наполнял ее дни и прогонял одиночество...
— ...Тебе не хочется говорить на эту тему, — голос отца заставил ее вздрогнуть.
Венета одним глотком допила водку.
— И это тебя не спасет. Человек должен иметь достоинство. Все остальное можно создать, купить...
— Ты о чем? Решил и меня прогнать отсюда? — подошла к нему Венета.
— Я никого насильно не задерживаю, — прозвучал его бесстрастный голос. — Считаю тебя достаточно зрелой, чтобы говорить с тобой о твоем более чем странном увлечении. Твой брат не смог удержать жену, твой муж не может удержать тебя... Павел знает о твоих фокусах? — За столько лет он впервые упомянул имя ее мужа.
— Не вмешивай его в эти дела!
— Если бы я оказался на его месте, то выгнал бы тебя.
— Я передам ему, — Венета пошла к выходу, но, дойдя до двери, вернулась. — А вот это тебе! — подала она ему голубой конверт и, не простившись ни с ним, ни с матерью, хлопнула входной дверью.
Драган ее не остановил. Повертел конверт в руках, попытался по почерку угадать, от кого письмо, но так и не сумел. Вскрыл его без особого желания, начал читать.
— Спохватились в конце концов, — не сдержал он негодования. — Памятник!.. Бездумно тратили его силы, а теперь готовы сделать его из гранита. Чтобы воробьи скакали по его голове, а молодые проходили мимо, не замечая его. Ярослав... — он недоговорил. Сунул письмо в карман и крикнул жене: — Кера, зонтик! — Стал искать на диване ключи. Наконец отыскал их и пошел к машине.