Грехи негодяя
Шрифт:
Оливия и Катя уставились на него во все глаза, и рты у них одинаково раскрылись – стали похожими на букву О. Оливия первая пришла в себя и зажала рот ладонью, скрывая смех. Но веселье ее быстро прошло, и лицо снова обрело серьезное выражение.
– Я сегодня сделала ситуацию намного опаснее?
Клейтон шагнул к порогу и выглянул за дверь, желая удостовериться, что никто не подслушивает. Затем тихо проговорил:
– Возможно, Голов не знает, что его брат в тот день был у Аршуна, но он все равно не захочет рисковать. Ведь
– Иными словами, положение стало намного опаснее, так?
Клейтон не стал этого отрицать.
– Что будем делать? – спросила Оливия.
– Будем осторожны. Не думаю, что Голов сейчас рискнет открыто выступить против нас. Мы для него – лучший шанс взломать шифр. Революционеры тоже могут так думать. Это дает нам относительную безопасность до праздника. И еще… – Клейтон помолчал. – Я вовсе не испытываю к тебе ненависть.
– О… – Оливия смутилась. По правде говоря, она ждала совсем не этих слов. – Правда?
– Я же вчера поцеловал тебя.
Катя закашлялась и вопросительно покосилась на Оливию. А та быстро заговорила нарочито громким голосом:
– Кто приготовил эти чудесные блины?
Княгиня нахмурилась:
– Блины?… Ах да, их испек этот мужлан, которого Клейтон привел в мою кухню. Но кухарка, похоже, в восторге от своего нового помощника.
– Какой мужлан? – удивилась Оливия.
– Блин.
– Блин?! – Оливия вскочила на ноги. – Он здесь? – Она взглянула на Катю. – Ты говоришь, что он помогает кухарке, а не сидит взаперти?
– Не думаю, что во всем доме найдется столько веревок, чтобы связать этого великана. Клейтон спросил меня, смогу ли я принять его на несколько дней, и заверил, что он будет выполнять все необходимые работы по дому.
Дверь громко хлопнула – Оливия стрелой вылетела из комнаты.
Клейтон вышел вслед за ней. Когда он добрался до кухни, Оливия уже обнимала великана. По ее щеке скатилась слезинка, потом – еще одна. Она смеялась, пряча слезы, и хвалила Блина за чудесные блины.
Вся кухонная прислуга собралась вокруг; одни из них смеялись, другие же смущенно отводили глаза. А кухарка наблюдала за этой сценой из дальнего угла, прижимая испачканные мукой руки к объемистой груди.
Физиономия Блина была красной – почти пунцовой. Он похлопал Оливию по спине, явно стараясь сдерживать свою недюжинную силу.
– Моя бабушка всегда говорила: имея такое имя, надо оправдывать его, а не давать людям повод смеяться, – пробормотал великан.
Оливия наконец отпустила его и, отступив на несколько шагов, с улыбкой спросила:
– Как ты сюда попал?
Блин шаркнул ногой.
– Я не смог уйти, хотя ты и велела. Я остался, чтобы защитить тебя. И наблюдал за твоим окном, когда барон… – Он нашел глазами Клейтона, стоявшего в дверях. Тот молча кивнул. – В общем, барон… Он нашел меня в снегу. Я уже почти замерз. Барон
Оливия медленно повернулась к Клейтону и несколько секунд молча смотрела на него. Когда же она снова повернулась к великану, на ее губах вновь заиграла улыбка.
– Но почему ты не ушел домой?
Блин потупился и ответил так тихо, что его никто, кроме Оливии, не услышал.
– Не смог.
Оливия хотела что-то сказать, но Клейтон, опередив ее, проговорил:
– Давай позволим Блину вернуться к делам.
Казалось, Оливия только теперь заметила других слуг.
– О, мне очень жаль, что я помешала. – Еще раз улыбнувшись, она направилась к Клейтону.
Как только они вышли в коридор, она схватила его за руку.
– Почему Блин не может вернуться домой?
– Потому что он крепостной, покинувший хозяина без разрешения. Если его поймают, наказание будет очень суровым, причем не только для него, но и для всей его семьи.
– И он пошел на такой риск из-за меня?! – воскликнула Оливия с дрожью в голосе. – Он сказал, что ты нашел его в снегу. Так и было?
Клейтон вкратце рассказал ей о встрече у дома, и Оливия, нежно погладив его по руке, прошептала:
– Спасибо тебе.
Клейтон облизнул неожиданно пересохшие губы. То, что он сделал, вряд ли можно было считать столь уж достойным поступком.
– За что ты меня благодаришь? Я же грозил ему ножом…
Оливия улыбнулась:
– Но ты все-таки решил проявить доброту.
– Потому что он присматривал за тобой. Если бы я мог, то уже за одно это отдал бы ему все свое состояние.
Ее рука сначала задрожала, а потом пальцы сильно впились в его руку.
О дьявол! Похоже, он сказал слишком много. И каждое его слово было правдой. При мысли об этом у Клейтона закружилась голова. Но в чем же он только что признался?
Клейтон поспешил в комнату, увлекая Оливию за собой. В этот момент его не беспокоило, что их могли увидеть слуги.
Захлопнув за собой дверь, Клейтон понял, что задыхается. И вряд ли он задыхался от короткой пробежки по коридору.
Ее ладонь коснулась его щеки, и на несколько секунд их губы соприкоснулись.
– Почему ты решил поверить ему?
– Потому что ты ему веришь. – Клейтон обнял Оливию за талию и прижал к себе. Он вдруг понял, что ему ужасно хочется поцеловать ее, и это была хорошая идея, отличная… великолепная! Это была лучшая идея, когда-либо приходившая ему в голову.
Он впился в ее губы жадным поцелуем, и их языки встретились.
Сердце Клейтона гремело в ушах в такт судорожному дыханию Оливии. На мгновение отстранившись, он проложил поцелуями дорожку вдоль выреза ее розового платья; на его вкус оно было слишком закрытым, но что делать? Он ласкал бархатистую кожу Оливии губами и языком, наслаждаясь ее дрожью и тихими стонами.