Грешница в шелках
Шрифт:
Шмыгая носом, Селия утирала глаза носовым платочком; возможно, сейчас она даже не понимала, что сказала несколько секунд назад. А вот Джонатан не мог не задуматься об этих ее словах. Он видел, что она искренне рада этому своему открытию, рада тому, что когда-то, много лет назад, он собирался спасти ее от Дарджента. Но он понимал, что и сейчас не очень-то подходил ей в качестве покровителя.
И если Селия все же решилась бы обзавестись покровителем, то смогла бы найти более подходящего, чем он. Если, конечно, она действительно не влюблена в него.
А
Собравшись с духом, Джонатан проговорил:
– Мне радостно слышать, что ты любишь меня, Селия. Хорошо, что мы сейчас заговорили об этом – о том, что любовь стала частью наших с тобой отношений.
У нее перехватило дыхание. Она взглянула на него почти со страхом и в то же время вопросительно.
А Джонатан, едва заметно улыбнувшись, тихо сказал:
– Я тоже говорю о своей любви, дорогая. Да, я люблю тебя. И ты даже представить не можешь, насколько ты достойна любви.
При этих его словах Селия снова расплакалась. Джонатан обнял ее за плечи и прошептал:
– Думаю, сейчас самое время решить, что за история у нас с тобой получится.
Она положила голову ему на плечо и прошептала в ответ:
– Та самая история, которую мы уже начали. Мои подруги приняли ее, и они очень за меня рады. Когда же ты поговоришь с Торнриджем и когда он все окончательно решит, у нас появится уже немного другая история. Только я не хочу никаких подарков, Джонатан. Не хочу, чтобы у нас были отношения… определенного толка.
– В том, что ты сказала, много здравого смысла, дорогая. Но только я не такой уж здравомыслящий. И ты – тоже. Ты это уже доказала. – Джонатан нежно поцеловал ее, потом вновь заговорил: – Я не откажусь от тебя. Не откажусь от того, что у нас с тобой есть сейчас. И я ни за что не захочу потерять твою любовь, если ты действительно меня любишь. Думаю, нам с тобой надо пожениться, Селия. Тогда я буду уверен, что ты моя навеки.
Она улыбнулась ему с любовью и нежностью, потом ответила:
– Благодарю тебя, Джонатан. Твое предложение – большая честь для меня. Поверь, я никогда не забуду эти чудесные минуты. Однако… Полагаю, что это невозможно. То есть мы с тобой никак не сможем обвенчаться. Ведь если твой кузен поступит по справедливости, тебе придется вести совсем другой образ жизни. И следовательно, тебе понадобится совсем другая жена – не такая, как я.
– Дорогая, я уже встретился с кузеном. Более того, я уже все взвесил и сделал свой выбор. Поверь, мое предложение – вовсе не опрометчивый шаг. И я прекрасно знаю, что получу, женившись на тебе, а что, возможно, потеряю.
Селия внимательно посмотрела ему в глаза. Потом тихо спросила:
– Джонатан, ты действительно хочешь этого? Ты говоришь серьезно?
– Я серьезен как никогда.
Она снова посмотрела ему в глаза. И на сей раз еще дольше их изучала. Затем ее прекрасное лицо осветилось радостной улыбкой, и она, крепко
Потом Селия вдруг поднялась и, усевшись Джонатану на колени, тихонько прошептала:
– Поцелуй меня, пожалуйста. Поцелуй, а потом возьми меня – сделай так, чтобы мое счастье стало еще более полным.
Он поцеловал ее, а она, чуть привстав, подняла юбки и снова опустилась. И в ту же секунду он вошел в нее и стал раскачиваться из стороны в сторону – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вскоре послышались стоны Селии, и они звучали все громче, пока наконец не перешли в хрипловатый протяжный крик.
В этот вечер они отправились в театр. Селия поверх скромного белого платья надела отороченную горностаевым мехом мантилью, когда-то принадлежавшую ее матери, и в этом наряде она выглядела настоящей леди. Джонатан же, подогнавший к дому наемную карету, выглядел как истинный джентльмен, так что ни у кого не могло возникнуть вопроса по поводу его общественного положения.
Сидя в экипаже напротив Джонатана, Селия любовалась им и постоянно улыбалась. А он улыбался ей в ответ. Радость этого дня не оставляла их обоих, и в карете они то и дело шутили и смеялись. Когда же пришли в ложу Саммерхейза, то не смогли скрыть своих чувств. И Джонатан вовсе не пытался делать вид, что просто сопровождает подругу уважаемых леди, что, конечно же, нe ускользнуло от внимания этих леди. Селия же была очень рада, что подругам уже известен ее секрет, потому что сегодня она не смогла бы скрыть свою любовь, даже если бы это потребовалось.
Саммерхейз, сидевший рядом с женой, тепло приветствовал Джонатана и Селию. А вот лорд Хоксуэлл немного удивился их появлению.
– Графу нельзя доверять никаких тайн, – прошептала Одрианна на ухо Селии.
Однако граф Хоксуэлл был с Селией предельно вежлив и предупредителен, так что его удивление вовсе не выглядело оскорбительным. Когда же Джонатан сел рядом с ней, никто из его друзей не выказал удивления – словно Джонатан сел именно там, где и должен был сидеть. Зато из некоторых соседних лож на них уставились с изумлением, и Селия сразу же поняла, что люди не очень-то одобряли их с Джонатаном присутствие в ложе Саммерхейза – очевидно, считали, что им тут явно не место.
«Но это же безумие, чистейшее безумие, – звучал в голове у Селии голос матери, пока на сцене разворачивалось действие. – Он жертвует и своим будущим, и твоим. Уж лучше быть богатой любовницей, чем бедной женой, – неужели не понимаешь?»
Голос Алессандры, пытавшийся разрушить ее счастье, звучал и в то время, когда она готовилась к вечернему выходу, но тогда ей удалось заглушить его, а вот сейчас, в театре… Сейчас многие поглядывали на нее с осуждением, и, возможно, именно поэтому голос матери звучал все громче, и ей никак не удавалось его заглушить.