Грёзы и предостережения
Шрифт:
И это стоит мне сжатой шеи и впечатывания меня спиной в мощную грудь…
— Теперь не вывернешься, сучка.
Грудь перехватывает от невозможности сделать вдох. Дергаюсь в руках мужчины, чувствуя, что еще немного и сознание покинет меня. Он на целую голову выше меня, а его пальцы почти сошлись на моем горле…
Как подрубленная, резко падаю на колени, стараясь провести подсечку и перетянуть его своим весом. Но куда мне с моими шестьюдесятью
Не получается…
Хрипло сиплю…
— Что хочешь поприветствовать хозяина, как и положено? На коленях, с членом в ротике? — отрывисто смеется вновь почувствовавший свою власть Игорь. — Эй. Дим! Вставай. Сучка готова, — торжествующе зовет он своего дружка, резко разжимая мое взятое в тиски горло. Падаю наземь. Он поднимает меня за задницу, разворачивает в коленно-локтевую позу… Нет! Дергаюсь протестующе и чудом вырываюсь, перекатываюсь, больно ударяясь головой. Под руку попадает какой-то булыжник, а он все приближается… Наваливается сверху… Бью… Бесконечно, как заведенная наношу удары… Пока что-то теплое и липкое не хлещет мне в лицо…
Страшно. Несдержанно громко кричу, отталкивая от себя тяжелое тело. Да, что же за город? Неужели все такие глухие и спящие?
Пытаюсь встать и не могу. Во мне словно что-то сломалось. Ноги шаткие и совершенно не хотят слушаться. Где-то вопят сирены. Истерично смеясь, падаю обратно на колени. Заторможено смотрю на ослепивший меня свет, отрывающий тело от земли…
И снова бегу. Куда на этот раз? Не знаю. Как не знаю и того, что происходит рядом со мной. А творится какая-то дичь, иного слова для этого не придумаешь. Струи драконьего огня выжигают траву вокруг меня, а за мной гонится толпа маленьких, но почему-то страшных монстров. Один, особо ловкий, подныривает под меня, и я падаю, сбитая с ног. Качусь по земле, что бы только вырваться из окружения этих тварей. Маленькие, едва ли больше 50–60 сантиметров пигмеи вооруженные длинными острыми копьями и не менее острыми зубами, окружают меня, наваливаясь всем скопом.
«Не отбиться», — с ужасом понимаю я, когда первые клыки впиваются в мою брыкающуюся ногу, вызывая истошный крик боли…
Подскочив испуганно, резко сажусь на кровати. Недоуменно оглядываюсь по сторонам, все еще пребывая во власти кошмара. Теплая рука мягко гладит по спине. Она такая же большая, как и та в забытом воспоминании. Судорожно вздрагиваю от этого сравнения. И тут же фиксирую отличие — шершавая от загрубевших мозолей…
— Тише, маленькая. Тише, — вкрадчиво шепчет мужской голос.
Бессознательно ежусь от этого шепота, кошмар никак не хочет отпускать. И пусть на прикосновение этого мужчины тело не отвечает ставшей давно обыденной дрожью страха, но сон-воспоминание никак не хочет отпускать.
— Что тебе приснилось, малышка? — спрашивает Айвир, все также успокаивающе поглаживая мою спину и не делая никаких попыток обнять и прижать меня к
— Вспомнила, как попала сюда, — передергиваю плечами, незамысловатым движением отгоняя прошлое.
— И как?
— Убила двоих…, - признаюсь я, понимая, что никакого раскаяния за содеянное не испытываю.
Как не испытывала его и тогда, когда на суде мать третьего, почившего в неравном бою с огнем, бросалась на меня, требуя отмщения. Мне повезло. С психиатром, доказавшим мою невменяемость, с неподкупным бесплатным новичком-адвокатом, решившим, во что бы то ни стало выиграть свое первое дело, с врачами, собравшими мое растерзанное тело без особых последствий, с мужичком с авторегистратором, на записи которого было отчетливо видно мое состояние, с судьей — мужчиной, на котором так настаивала противоположная сторона, но который оказался резко нетерпим к насильникам…
Затянувшееся молчание, выдернуло меня из размышлений. Никогда не думала, что тишина бывает красноречивее слов.
— Ничего не хочешь спросить? — усмехнулась, не выдержав этой доверительной тишины.
— Нет, — спокойно ответил рейттар, продолжая все также мягко и методично поглаживать мою спину, выводя на ней узоры.
— Почему? — удивляюсь такой безэмоциональной реакции.
— Потому, что если ты кого-то убила, значит они того заслужили, — поясняет Айвир, не делая никакой попытки повернутся.
Дыхание перехватывает от этого неисчерпаемого кредита доверия выданного мне. Поворачиваюсь к нему лицом сама, отыскиваю серые глаза полные щемящей нежности и, убегая от этого выразительного взгляда, опускаюсь головой на обнаженную мужскую грудь. Мысленно хихикая с того, что меня походу все же приручили. Иначе как объяснить, что я сама жажду этих объятий? Но руки мужчины лишь чуть-чуть меняют свое положение, все также неторопливо поглаживая по спине, давая мне сейчас не нужную свободу.
— Обними меня, — шепчу, с наслаждением впитывая смолянистый, солоновато-сладкий и такой уютный аромат ладанника и ванили.
И тут же оказываюсь укутана в крепкий кокон сильных, но таких нежных рук. Закрываю глаза, расслабляясь в этом надежном коконе, что кажется защитой от всех невзгод.
«Уже один казался», — одергивает противный внутренний голос все еще ёжащийся от страха пережитого сна.
Не хочу думать о прошлом. С неизвестно откуда взявшейся смелостью хочу прыгнуть в омут этих новых чувств и отношений. Испробовать. Испить. Рискнуть. Как тогда, когда прыгала со скалы. Ведь от того прыжка я только выиграла. А вдруг и тут окажется все намного лучше?
— Почему вы не хотите меня? — срывается с уст давно поселившийся в голове вопрос.
— Не хотим? — удивленно переспрашивает, замерший неподвижно Айвир.
— Оретт… Я чего только не делала, чтобы его соблазнить, — невольно вылетает сбивчивое признание.
Тихий мужской смех звучит ошеломляющим ответом:
— А я-то понять не мог, почему он стал таким раздражённым любителем ледяной воды. Вот это концентрация. Даже завидую. Я бы точно не устоял.
С затаенной радостью выслушиваю сказанное, уже мечтая проверить его на практике. Тягуче-сладкое предчувствие отозвалось предвкушающей дрожью в животе.