Громкий шепот
Шрифт:
– Это не ракетостроение, Валери. – Он ставит стул позади меня и садится. – Просто начни. Когда ты рисуешь, то превращаешь свои эмоции в цветы. Тут та же логика. Просто нужно приложить чуть больше усилий и совладать со скоростью вращения. Ее ты тоже можешь контролировать. – Он указывает на педаль рядом с моей ногой. – Все в твоих руках. Давай, – шепчет Макс на ухо, прижимаясь грудью к моей спине.
Мурашки ползут от уха и достигают пальцев ног.
Я киваю, и Макс начинает рассказывать, с чего нужно начать. Мы формируем глиняный шар и отрываем
– Контролируй его. Если есть изъяны, ты можешь с легкостью их сгладить. Ошибки неизбежны, но всегда можно начать заново, – тихо произносит он, скользя губами по моей шее. – Ты можешь сколько угодно смотреть на испорченное изделие, но оно не станет от этого лучше. То же самое с твоей душой. Она будет оставаться истерзанной и изувеченной, пока ты не выбросишь все осколки и не создашь что-то новое.
Прерывистые вздохи слетают с моих губ при первых вращениях круга. Руки дрожат, когда я скольжу по вращающемуся куску глины, превращая его в конус. Тревожность перетекает с кончиков пальцев в материал, отдающий в ответ умиротворяющую энергию. Она постепенно успокаивает дыхание, выравнивает сердцебиение, унимает дрожь. С каждой секундой и вращением круга руки увереннее берут под контроль бесформенную глину.
– Ты молодец. – Макс проводит ладонями по моим бедрам и крепче прижимается грудью к спине. Совсем иной трепет начинает разрастаться в животе. – Ослабь немного хватку и не бойся, что все развалится.
Он перекидывает мои волосы на одно плечо, целует родимое пятно и спускается к плечам. Из меня вырывается хриплый выдох, пальцы продолжают скользить по глине, формируя стенки изделия.
– Уменьшай толщину, это не показатель прочности. – Макс пробирается рукой под мой свитер, скользит по животу и прижимает ладонь к сердцу, готовому вырваться из груди, как птица из клетки. – Чем тоньше стены, тем больше места внутри.
Мои веки трепещут, а кожа ощутимо отдает тепло.
Изделие увеличивается в диаметре, когда я истончаю стенки. Умиротворяющие эмоции растекаются в груди, достигая самых отдаленных участков. Напряжение сменяется резкой приятной слабостью в конечностях и расслаблением в душе. Медленная ленивая улыбка появляется на моем лице.
– Это похоже на оргазм, только лучше, – хихикаю я.
Грудь Макса запускает вибрацию в мое тело, когда он смеется. Боже, этот рокочущий смех точно заставит меня пасть.
Он целует меня в щеку и бормочет:
– Только ты могла провести такое сравнение.
Это мягкий поцелуй ощущается таким сладостным актом привязанности. Он более интимный и трепетный, чем все наши страстные вторжения языков в глотки друг друга. С этим прикосновением губ я понимаю, что ради этого мужчины готова на все. На все сражения, которые мне нужно провести с самой
Я заканчиваю свое изделие, далекое от произведения искусства. Оно кривое и уродское, но, несмотря на все недостатки, это лучшее, что мне приходилось создавать в своей жизни.
– Ты можешь гордиться собой. Когда я впервые сел за станок, то у меня получился член, – ухмыляется Макс.
Я фыркаю от смеха, вытираю руки и разворачиваюсь к нему. Наши лица так близко, что при желании можно сосчитать каждую ресницу, обрамляющую глаза.
– Никогда не думала, что один из лучших адвокатов Лондона по вечерам лепит из глины.
– Ну, я не кричу направо и налево, что увлекаюсь лепкой членов. Знаешь ли, мне важна моя репутация. – Макс поигрывает бровями. – Не говоря уже о том, что Нейт мучил бы меня этим до конца моих дней.
Я со смехом прижимаюсь к нему поцелуем, медленно и нежно вбирая его губы. Пальцы Макса обхватывают мою шею, а другая рука проводит по позвоночнику. Он перетягивает меня к себе на колени и будто сливает наши тела. Нежный и невинный поцелуй набирает обороты, заставляя нас задыхаться. Я обхватываю его лицо ладонями, оставляя следы от глины. Горячие ладони Макса пробираются под одежду и обжигают мою кожу. Свитер за считаные секунды оказывается на пыльном полу. С такой же скоростью к нему присоединяется лифчик.
Гром гремит за окном, шум дождя сопровождает наше прерывистое дыхание.
Я стягиваю с Макса толстовку, наконец-то унимая потребность своих рук прикоснуться к нему. Ладони путешествуют по его груди, останавливаясь на татуировке. Сердце под моими пальцами стучит так же быстро, как и мое.
Воздух потрескивает от эмоций, наполняющих нас. Горячие тела при каждом соприкосновении вызывают огненную вспышку. В какой-то момент мы оголяем не только свои тела, но и души. Я отдаю ему любовь, которая ощутимо течет в моей крови. Она пылает так сильно, что вызывает сладостные ожоги.
– Валери, у меня нет презерватива, – тяжело выдыхает Макс. – Конечно, нужно было подумать об этом до того, как я оставил тебя без одежды, но мой мозг в данную секунду где-то в канаве. – Он проникает в меня двумя пальцами, заставляя задыхаться от каждого движения.
– Все в порядке. Я на таблетках. В больнице меня проверяли, там все кристально чисто. – Смотрю ему в глаза. – Я доверяю тебе. Ты нужен мне прямо сейчас.
Макс стонет и смотрит на меня помутневшим взглядом.
– Ты убиваешь меня.
Он приподнимает меня за бедра и в следующее мгновение соединяет наши тела окончательно. Я держусь за его плечи и со стоном запрокидываю голову. Каждый толчок сопровождается приятным томлением внизу живота.
– Я люблю тебя, – хрипит он, притягивая меня к своим губам.
– Я… – Болезненный ком в горле пульсирует от напряжения, вызывая слезы в уголках глаз. – Я… – Люблю тебя.
Слезы прокладывают жгучие ручейки по щекам, напоминая мне о ненависти к самой себе.