Грязная история
Шрифт:
Я опять залез в кабину и включил уоки-токи. Тропмен вернулся оттуда, где мы вели разведку, и направлял огонь минометов.
Барьер и Райс сделали по десять выстрелов, когда со стороны блокпоста послышалась длинная автоматная очередь.
— Вот и все, Наковальня! — рявкнул Тропмен. — Прекратить огонь. — Он вдруг рассмеялся. — Ведите грузовик, Копье.
Я двинулся по дороге за поворот. Капитан стоял возле автобуса, наблюдая, как сержант Муса, сидя на водительском сиденье, тщетно возится с управлением. Сбоку лежал покойник со снесенной верхушкой черепа. На нем было какое-то подобие
Тропмен перезарядил свой «узи». Когда я остановился рядом, он сунул пустой магазин в кузов.
— Что произошло? — тупо спросил я.
— А вы как думаете? — Капитан усмехнулся. — Они поняли, что сидеть под минометным огнем — не так уж забавно. Те, кого тут оставили, попытались удрать. Мы всех их перебили. Глядите-ка, вам лучше самому отогнать этот автобус с дороги, а то Муса провозится с ним до ночи. Потом доложите Кинку. Через пять минут мы снова тронемся в путь.
Тропмен зашагал к своему джипу.
Я выполнил его приказ. С высоты водительского сиденья автобуса я видел результаты взрывов минометных снарядов, хоть и старался не глядеть по сторонам. Снаряды вырывали в земле не очень большие воронки, но с людьми они творили сущий кошмар.
Глава 3
В половине одиннадцатого мы вошли в Матату.
Прибрежная дорога, главная транспортная артерия города, была пустынной. Мы ехали по ней, а из окружающих хижин молча пялились любопытные глаза.
Сержант Муса чувствовал себя оскорбленным.
— Эти люди из нашего племени, — ворчал он. — Они знали, что мы наступаем, и должны приветствовать нас.
Уголком глаза я видел, как он щупает свой пулемет. Сам я вполне понимал отсутствие энтузиазма у жителей Мататы. На их месте я не только не смотрел бы на сержанта Мусу, а прятал голову.
В центре Мататы располагалась площадь, похожая на любую другую в провинциальном французском городке, — свободное пространство у каменной мэрии. Я думал, Тропмен там остановится, но он даже не сбавил скорость. Видно, капитан думал, что, перебив людей на блокпосту, расправился со всей местной жандармерией и теперь, когда новость о вторжении распространилась, нет смысла нарушать связь.
За час до полудня мы были уже в восемнадцати километрах от Амари, у местечка под названием Домо. Вот там мы и попали в первую серьезную переделку.
Домо — маленькая рыбацкая деревушка у речного заливчика, почти такого, как в Сикафу, только уже и длиннее. Заливчик этот углубляется в сушу приблизительно на километр, и дорога пересекает его по бетонному мосту.
Наспех сооруженный блокпост в виде перегородившего дорогу к Матате автобуса доказывал, что весть о нашем вторжении передали по радио из Сикафу. Следовательно, к тому моменту, когда мы достигли моста около Домо, у властей Амари оставалось всего два часа на подготовку ответных действий. Переданный мной сигнал поступил к ним всего час назад. Гутар полагал, что все будут метаться в панике, не зная, что делать. Наверное, большинство представителей власти так себя и вели, но, к несчастью, кто-то быстро прекратил паниковать и надумал послать к мосту солдат до нашего появления.
К мосту вел почти
Нам повезло, что их солдаты — такие же любители пострелять, как и наши.
Первым под пули угодил джип Тропмена. Одна за другой раздались две автоматные очереди, и я увидел, как машину завертело на месте. На какой-то миг джип замер, а потом свалился с дороги в кусты.
Я ударил по тормозам, дал задний ход и включил скорость. Гутар ехал метрах в семидесяти за мной, и, не сумей он быстро подать назад, мы бы неминуемо столкнулись. Но у него хватило ума и присутствия духа убраться с дороги. Мне понадобились еще пять секунд и очередной выстрел, чтобы сообразить: лучше быть рядом с дорогой, чем на ней; но когда рядом с вами сидит сержант Муса и палит, как сумасшедший, неизвестно куда, голова работает плохо.
Остановив машину, я сразу выскочил из кабины и спрятался за ней. Облако дыма, стелющееся над дорогой, показывало, где упал джип Тропмена. Потом я увидел, как, пригибаясь к земле, капитан короткими перебежками продвигается в кустах за джипом. Тропмен держал в руках «узи» и, по-моему, не был ранен.
Сзади ко мне подобрался Гутар.
— Прикрой меня огнем, — распорядился он. — Угазийцы вот там, в трехстах метрах от нас.
— Они могли засесть по обе стороны дороги.
— Это мы вскоре узнаем. Пусть сначала покажутся.
Командный грузовик встал под таким углом, что пулемет не удавалось нацелить на дорогу, и его следовало переставить. Я стал с ним возиться, но Гутар, оттолкнув меня, приступил к делу сам. Потом он прогнал Мусу и сел за пулемет. Через несколько секунд француз открыл огонь, и пули застучали по кустам, взметая сорванные ветки. Почти сразу вступили еще два пулемета с других грузовиков, стоявших сзади.
Тропмен побежал к нам, пригибаясь и скользя среди кустов. Стоял такой шум и треск, что я не мог понять, стреляет ли в него неприятель. Во всяком случае, капитана ни разу не задело. Он вернулся к нам весь исцарапанный, запыхавшийся и мокрый от пота.
Барьер и Уилленс подошли к нам, когда Гутар спрыгнул с грузовика.
— Они с обеих сторон? — осведомился Барьер.
— Да, но в основном слева. — Тропмен сплюнул, вытер с исцарапанного лица кровь и стал проклинать макак, из-за которых потерял свой джип.
Потом рядом со мной оказался Уилленс.
— Вы передали мой сигнал? — торопливо шепнул он.
— Да.
— Когда?
— Сегодня утром. — И, не давая ему времени спросить, в котором часу, я поспешно добавил: — Ну и где же ваши разведывательные самолеты?
Уилленс не успел ничего ответить — Тропмен начал отдавать приказания:
— Двигайтесь на них быстрым маршем. Макаки не очень глубоко засели. Сперва подойдите поближе к мосту и только потом начинайте стрелять. Мы будем прикрывать дорогу отсюда, пока вы не прорветесь за их линию, а тогда бросимся в атаку.