Грязная история

Амблер Эрик

На некоторое время настала относительная тишина: Молот и Наковальня пешим ходом углубились в заросли какао, совершая обходной маневр. Затем противник понял, что происходит, и начал действовать. Вдали послышались крики, ружейные выстрелы и автоматные очереди. Я сидел в кузове командного грузовика, докладывая обстановку майору, когда Тропмен, устроившийся у пулемета, открыл огонь по дороге. Мой голос утонул в дьявольском грохоте. Я крикнул Кинку, что вызову их позже, и выключил связь.

Приподняв голову над крышкой ящика

с радиоустановкой, я мог видеть, что творилось вокруг.

У самого моста несколько солдат противника вывели на дорогу небольшой грузовичок, пытаясь таким образом преградить нам путь. Им мало что удалось сделать, и двое уже застыли на дороге, сраженные наповал из «мага». На угазийцах была форма защитной зеленой раскраски и шлемы. Один из этих шлемов слетел и откатился в сторону, когда его владелец падал. Пока я наблюдал за солдатами, грузовичок стал медленно продвигаться вперед — очевидно, теперь угазийцы толкали его сзади, пытаясь поставить поперек дороги, и Тропмен снова начал стрелять.

Пули врезались в пыль под колесами грузовичка, потом он вдруг остановился и поехал назад. Капитан прекратил огонь, и в тот же момент ожили уоки-токи.

— Наковальня вызывает Копье. Мы заняли позицию и прикрываем мост, — доложил Гутар.

Тропмен следил за дорогой.

— Свяжитесь с Молотом, — приказал он мне.

Но Барьер уже слышал доклад Гутара.

— Молот вызывает Копье, — заговорил он. — С нашей стороны пока не удается прикрыть мост. Дайте мне еще пару минут.

Капитан кивнул:

— Скажите Молоту, что я их даю, но мы готовимся выступить.

Сержант Муса и двое наших макак усугубляли грохот выстрелами из кустов. Я крикнул им, приказав возвращаться в грузовик, а сам влез на водительское сиденье, прихватив уоки-токи.

— Двигаться будем быстро, чтобы не попасть под перекрестный огонь, — предупредил Тропмен и, немного подумав, решился: — Молота больше не ждем. Отправляемся немедленно.

— Сейчас? Мне предупредить остальных? — Я готов был сделать все, что угодно, лишь бы отдалить ужасную минуту.

— Я сам это сделаю. Прекратить разговоры и — вперед, пока мы не окажемся на мосту!

Капитана дико разозлила потеря джипа.

— Но…

Он кинул на меня бешеный взгляд:

— Трогайте или убирайтесь вон!

Мне не хотелось делать ни того ни другого; я предпочел бы тихо сидеть и не рыпаться, но капитан по-своему пугал меня не меньше Гутара. Я включил зажигание.

Внезапно Барьер снова вышел на связь:

— Молот вызывает Копье. Я занял позицию.

— Копье вызывает Молот и Наковальню, — ответил Тропмен. — Вступайте на мост и защищайте его. Перестроимся на месте.

Я снова повел грузовик по дороге.

До моста оставалось меньше километра. На такой скорости я мог добраться туда за минуту, эта минута была чертовски долгой. Я миновал искореженный взрывом джип и грузовичок, рядом с которым

лежал убитый. Эти мгновения казались мне целым веком — я так старался не смотреть на трупы, что в результате чуть не переехал их. Вокруг стеной высились деревья какао, словно пытаясь взять меня в кольцо. Из них с пронзительным визгом, перекрывающим шум двигателя и грохот взрывов гранат, застрекотали автоматы. Мне казалось, что стреляют в меня, и только в меня. Я ощущал себя центром вселенной и, если говорить начистоту, весьма слабым и жалким. Если бы я что-нибудь ел после завтрака, меня определенно вывернуло бы наизнанку. Целились угазийцы в меня или нет, но я считаю то, что достиг моста, не получив ни одной раны, истинным чудом.

Как только я остановил машину, Тропмен вылез и оглянулся.

Издали слышались разрозненные выстрелы, и, хотя перила моста были не очень высокими, на земле казалось безопаснее, чем в кабине, поэтому я тоже выбрался из грузовика и подошел к Тропмену.

— Посмотрим, что там происходит, — бросил он и повернул назад — в ту сторону, откуда мы прибыли.

Я неохотно потащился следом. Мне не стоило никаких усилий представить, что там делается, — как-никак, нагляделся вполне достаточно.

На берегу заливчика мы увидели Гутара и Барьера. Они спокойно разговаривали с белым, одетым в неприятельскую зеленую форму. За спиной у них под охраной нескольких макак из отряда Барьера лежали на земле четверо пленных.

Когда мы подошли, белый незнакомец повернул голову и, увидев Тропмена, с горечью улыбнулся.

— А, это ты, — сказал он. — Мне следовало бы сообразить.

Капитан рассмеялся:

— В чем дело, Жан-Пьер? Игра стала для тебя слишком крутой за последние дни?

— Разве с этими деревенщинами можно играть? — У офицера не отобрали автомат, и он с раздражением махнул им в сторону пленных. — Мы должны были сделать из вас фарш.

— Тебе просто не повезло, — тактично заметил Тропмен. — Наши солдаты — такие же кретины. Вы уже познакомились, ребята? Это капитан Велэ, имевший несчастье сесть не на ту сторону стола.

Велэ мрачно кивал, пока мы называли свои имена. Это был крепкий, широкоплечий мужчина с цветущей физиономией и длинным носом. На левой руке у него не хватало двух пальцев.

— Не знаю, ребята, что вы задумали, — продолжал он. — ГМАОЦА не понравится, когда мы начнем останавливать баржи с рудой, идущие из Матендо. А это непременно произойдет, как вы понимаете. Дело нехитрое. Если понадобится, просто затопим баржи. УМЭД хочет делать дело.

— В точности как и мы, Жан-Пьер.

В это время появился Уилленс и расстроенно доложил, что у нас трое раненых и один убитый. Последний погиб от минометного выстрела.

Уилленс не смотрел на Велэ, а тот как будто бы не видел Уилленса. Я сразу понял, что они знают друг друга, однако Тропмен этого не заметил.