Гуси к чужому обеду
Шрифт:
– Рассказывай!
– А нечего особенно рассказывать... Лет десять назад, я тогда в полиции работал, арестовывали мы одного наркомана, так вот он был её мужем. Она тогда беременная была, попёрла на нас пузом вперед, дура, еле скрутили!..
– И чем закончилось?
– Ничем - её продержали ночь в участке и выгнали. Мужа её надолго арестовали, он художник был, ловко подписи на чеках подделывал, он потом ломки не выдержал, в камере повесился, а у неё, говорили, родился мертвый ребенок...
– Мак-Рэй сделал паузу.
– Что ещё знаешь?
– Потом она ещё раз замужем побывала, через
– А эти подробности откуда?
– Моя бывшая жена - её одноклассница...
– Что ещё рассказывала миссис Мак-Рэй?
– Что миссис Вуд с достоинством несет свое вдовство, хотя и встречается с разными фраерами из интеллектуалов... Но все они как-то быстро сваливают в сторону, похоже, она сама их отшивает, бережет свою независимость, а они же все бездельники, всегда норовят ехать на чужом горбу... Вот и все!
– Немало!
– подвел итог Боксон.
– Поехали к Клаусу!
– Не советую, он может неправильно понять твой юмор...
– Боюсь, что мой юмор он поймет как раз правильно! Двигай к "Черному лотосу", Джейми, сегодня вечер чудес и открытий!..
Боксон даже представить себе не мог, как был прав - это был действительно вечер чудес и открытий.
Около дверей бара "Черный лотос" толпились зеваки, мигали огни служебных автомобилей.
– Проезжай мимо, Джейми, - скомандовал Боксон, - в таких случаях следует возвращаться пешком...
Они оставили "опель" за углом квартала, около бакалейной лавочки, не торопясь углубились в толпу зевак.
– Что, опять ограбление?
– спросил Мак-Рэй какого-то прыщавого старшеклассника.
– Нет, драка с поножовщиной, охранников порезали, бармена...
– Джейми, - прошептал Боксон Мак-Рэю, - нынче что, мода на холодное оружие?
– Добро пожаловать в старый добрый Лондон!..
– так же шепотом ответил Мак-Рэй.
– Я так понимаю ситуацию, Джейми: мне сейчас в бар соваться не следует, так что я подожду тебя здесь, а ты сходи, проверь, все ли персонажи на месте...
– Подозреваю, что им сейчас не до тебя, да и мне лишний раз красоваться перед полицией ни к чему...
– Тогда я заеду к вам завтра утром. Надеюсь, Боло угостит меня сигарой вместо ланча?..
– Я никогда не видел, чтобы этот жирный бандит угощал кого-нибудь сигарой...
3
Барни Кифф встретил Боксона у самых дверей клуба "Катанга":
– Половина Лондона знает, что тебя можно найти в "Катанге"! Тебя уже два часа дожидается какой-то француз...
– и Кифф показал на сидящего у стойки мужчину.
– Спасибо, Барни, - ответил Боксон, - этот тип не француз, он бельгиец...
Бельгийский наемник Роже Лавьер сразу заговорил по-французски:
– Рад тебя видеть, коллега!
– Не менее рад, брат по оружию!
– в тон ему ответил Боксон.
– Какая проблема, Роже?
– В твоем досье записано, что разговор следует вести предельно откровенно, так что я воспользуюсь рекомендацией...
– Лавьер открыл лежащий перед собой журнал и Боксон увидел официальное удостоверение - "Французская
– У тебя хороший бельгийский акцент, - сказал Боксон.
– А я бельгиец, хоть и работаю на Францию.
– А путешествие в Конго с командой Боба Денара?
– Было! Только удостоверение я тогда оставил в сейфе начальника отдела... Разговаривать будем?
– Я никогда не отказывался от разговора с интересными людьми, хотя в подлинности твоей фанеры я не убежден. К тому же, в "Катанге" меня многие знают...
– Если тебя знает больше двух человек, то это уже много... И где мы можем поговорить?
– Останемся здесь, вон тот столик у эстрады находится в таком звуковом поле, что подслушать невозможно...
Они пересели; заказали пива и легкий ужин; джазовые импровизации действительно заглушали не только все посторонние звуки, но и заставили сесть друг к другу поближе - разговаривать следовало не повышая голоса, чтобы во внезапно возникшей музыкальной паузе не огласить на весь зал что-нибудь лишнее.
– Зачем я нужен министерству иностранных дел?
– спросил Боксон.
– Мне хотят предложить почетное консульство?
– Не исключено - в будущем!
– ответил Лавьер.
– Сегодня я предлагаю вспомнить твою карьеру в Легионе...
– Это были незабываемые дни, с первого до последнего, какой конкретно тебя интересует?
– Тебе предлагали должность в разведке, ты не забыл?
– Я отказался.
– Офицерское звание тебе дали в расчете на перспективу, не пора ли отблагодарить?..
– Я всегда подозревал какой-то подвох в своей удаче...
– Коллега, ты все знал с самого начала...
(Ещё бы он не знал! Только вот ни в каком архиве не зафиксировано то истинное, за что Боксона направили в офицерскую школу. "Запомните: ничего не было!" - сказал тот седой капитан, сжигая в бронзовой пепельнице страшный доклад сержанта Боксона, собственноручно им отпечатанный без единой ошибки на посольском "Ремингтоне", с приложенной схемой захоронения останков вырезанного персонала госпиталя Красного Креста - изголодавшееся кочевое племя лакомилось человечьим мясом три дня, а племенной вождь не мог спокойно смотреть на длинные пшеничные волосы норвежской медсестры, и любовно хранил её высушенную голову, головы же других несчастных предполагалось продать на рынке тупым американским туристам - настоящий африканский сувенир, экзотика... "Стоп, никакого капитана не было!" - оборвал себя Боксон, не дав памяти добраться до мест, имен и фамилий... "Запомните: ничего не было!" - "Да, мой капитан!")
Боксон достал из кармана пачку сигарет "Лаки Страйк", нарочито медленно закурил.
– Можно ли что-нибудь сказать о курильщике, узнав его любимый сорт сигарет?
– спросил Боксон.
– Можно!
– ответил Лавьер.
– В Лондоне твой "Лаки Страйк" курят только агенты ЦРУ, а мой "Житан" - только бывшие легионеры... Дерьмо!
– вдруг выругался он и усмехнулся.
– Ну, конечно же! Гватемала! С самого начала надо было исходить из этого!..
– А если ты ошибаешься?
– спросил Боксон.