Гуси к чужому обеду
Шрифт:
Некоторое время оба молчали - на сцене размещал свои инструменты барабанщик, в наступившей тишине разговоры в полупустом зале слышались отчетливо. Барни Кифф в одиночестве пил пиво и сосредоточенно заполнял клетки газетного кроссворда.
– Зачем ты рассказал мне про Шарля Руно?
– спросил Боксон.
– Чтобы ты был предельно осторожен, - ответил Лавьер, - рядом с нами бродит убийца...
– Сообщи о нем в Скотланд-Ярд...
– Скотланд-Ярд уже получил сообщение от французской полиции, и даже вежливо поблагодарил за помощь! Но англичане очень довольны уже имеющимся кандидатом - Стэнли Бердеком...
– Я могу передать информацию о парижском убийстве в газеты...
– Попробуй, но тогда будь особенно осторожен - это очень
– Я уже догадался!..
4
Клаус слушал доклад Мак-Рэя молча; Боло же, напротив, постоянно вставлял реплики - из-за вечерней драки в баре американец был в ярости - охранники попытались задержать мелкого сбытчика наркотиков, но тот оказался не один, и его приятели напали на охрану сзади, хорошо, хоть убитых не было, но такое нападение есть серьезный знак - кому-то "Черный лотос" очень мешает...
– Фотопленку, говоришь, не засветил, а забрал с собой, не вынимая из кассеты?
– уточнил Клаус.
– Да, сработал профессионально!..
– признал Мак-Рэй.
– Да к чертям этого Боксона, - буркнул Боло, - я позвоню в Вегас, сколько надо парней, столько и приедет!..
– Наверное, мы так и сделаем!
– легко согласился Клаус.
– Поразмыслим ещё немного, может, как-нибудь и его используем - одноразово...
– Ага, как презерватив!
– хохотнул компаньон.
Клаус дождался, когда Мак-Рэй вышел из кабинета и уставил указательный палец в грудь Боло:
– Ты хитер, старина, но не умен!
– Ты говоришь мне это уже тридцать лет!..
– И буду повторять это ещё столько же! Боксон не успел отслужить в Легионе один срок, как стал офицером - тебя это не настораживает?
– Ничего особенного, парень с головой...
– Правильно - с головой! Его купили - вместе с его головой - понимаешь?
– Кто купил?
– Неважно - военная разведка, контрразведка или что там у французов ещё есть... За ним кто-то стоит - кто-то очень сильный! Этого Боксона можно использовать - лучше всего для подбрасывания дезинформации...
Боло молчал. Будь его воля, он давно бы бросил этот чертов Лондон, этот проклятый бар, этого непоседливого Клауса со всем его хитроумием, перебрался бы куда-нибудь в Калифорнию, купил бы домик где-нибудь между Лос-Анджелесом и Сан-Диего, вечерами бы пил пиво и смотрел на закат... А в прохладную ночь его согревала бы плохо говорящая по-английски филиппинская девчонка...
– Не тоскуй, компаньон!
– сказал Клаус.
– Мы ещё не так стары, чтобы просиживать задницы на террасе...
– Мы уже не так молоды, чтобы играть в ковбоев...
– проворчал Боло. Вчерашняя шпана пришла не сама по себе - их кто-то послал... Ты сможешь выдержать войну?
– Если ты называешь войной вчерашнюю поножовщину - то это не война! Война была весной 42-го, под Севастополем! Я дрался в рукопашной с русскими моряками - по сравнению с этим вся остальная моя жизнь была сплошным отдохновением разной степени активности! Лондон - не Чикаго, англичане давно потеряли свою бульдожью хватку, Бикслер и Диаш уничтожат любого нашего противника...
– И привлекут внимание полиции!..
– Боло, полиция давно уже нас зарегистрировала и вложила в картотеку!.. Нам этого не изменить, будем продолжать работу...
(Боло не был согласен с компаньоном. Что мог знать Клаус о настоящих гангстерских войнах, жестокость которых ещё в незапамятные времена вынудила противников принять правило: не воевать против женщин и детей, и это правило всегда и неизменно нарушалось? Как объяснить Клаусу, что настоящая гангстерская война - это постоянная тревога, боязнь предательства со стороны самых близких людей - а предают самые близкие, другим ведь ты уже не доверяешь? И эта постоянная тревога иногда переходит в психоз, с которым не пойдешь к психоаналитику, и нервы сдают, и тогда сорвавшийся человек реагирует на стук в дверь выстрелами - не из-за этого ли рекомендуется всегда стоять сбоку от двери? Но бывает ещё хуже, когда появляется смутно растущее
– Клаус, я все-таки старею... Как не крути, но мы уже прожили жизнь... На что ты надеешься?
– На продолжение жизни, Боло! Ещё в тюрьме я решил, что жить буду до своего последнего дня - каким бы он не был...
Клаус действительно в 1942 году служил обер-лейтенантом в 11-й армии вермахта и участвовал в штурме Севастополя. Там же, на севастопольских развалинах, он подобрал обгоревший сборник пьес Шекспира на английском языке и имел неосторожность вслух прочитать монолог главного героя из "Ричарда III". Услышавший декламацию солдат из его взвода, недоучившийся студент филологии из Гамбурга, написал донос в гестапо: "пропаганда вражеской культуры!". С Клаусом провели беседу и, определив, что английским языком молодой офицер владеет в совершенстве, направили его распоряжение военной разведки - абвер. Из пехотинца сделали диверсанта.
В 1943-м руководству абвера показалась подозрительной серия провалов контактирующих с ирландской мафией агентов, и для проверки подозрений в Штаты направили Клауса. Его арест был предусмотрен, Клаус блестяще сыграл свою роль в кратковременной, но почему-то безрезультатной радио-игре, и пережил капитуляцию рейха в достаточно комфортабельных условиях американской тюрьмы, проявляя лояльность к начальству и демонстрируя неизменно хорошее поведение. В 1947-м американцы его за ненадобностью выпустили, снабдили новыми документами и депортировали в Германию. Там Клаус узнал о гибели всей своей семьи в осажденном Бреслау; на удивление быстро отыскал некоторых бывших руководителей, забывших о нем в катастрофе последних лет; доложил о выполнении задания. С помощью уцелевших сослуживцев он установил связь с нацистскими структурами в Уругвае и Аргентине, а так как имел отличную подготовку для работы в США и знакомства в уголовной среде, то, по заданию нового руководства, вернулся в Нью-Йорк. Послевоенный экономический рост предоставлял огромные возможности для вложения вывезенных из рейха капиталов - "новый курс" покойного президента Рузвельта начал давать свои результаты, растущий спрос стимулировал производство, гигантский внутренний рынок требовал инвестиций и не особенно интересовался их происхождением. Начавшаяся компания охоты за коммунистическими агентами удачно отвлекла внимание секретных служб от активности нацистских финансистов.
Военные перевороты в Латинской Америке поначалу не воспринимались всерьез, новые правительства не посягали на частные финансово-промышленные активы, но когда партизаны Кастро без боя вошли в Гавану, стареющим эсэсовским бонзам пришлось призадуматься. Появление в Боливии маленького отряда Эрнесто Че Гевары расценивалось, как преддверие нового Сталинграда. Федеральное казначейство США, к своему немалому удивлению, вдруг обнаружило, что налоги можно брать не только с коммивояжеров, автомехаников и домохозяек, но и с финансовых магнатов. Изумленные открытием такой примитивной истины, агенты министерства финансов набросились на сомнительные банковские счета с голодной яростью ирландских волкодавов. Простой арифметический подсчет показал, что затраты на отмывание денег в Штатах и Европе примерно одинаковы, так что парагвайские, аргентинские и чилийские капиталы двинулись через швейцарские, люксембургские и лихтенштейнские банки в европейскую промышленность.