Гувернантка из Лидброк-Гроув
Шрифт:
– Да, мой дорогой баронет, я хочу видеть тебя своим мужем, - с счастливой дрожью в голосе произнесла я.
Дориан пылко поцеловал мою правую руку, которую я ему протянула, уже на правах жениха, и мы отправились к леди Амелии сообщить ей новость о нашей помолвке.
Наша добрая покровительница с искренней радостью выслушала нас и спросила, когда именно мы собираемся обвенчаться в церкви.
– Чем скорее, тем лучше, - облегченно улыбаясь, ответил ей Дориан.
– Понимаю ваше желание поскорее соединить свои судьбы, но не согласитесь ли вы подождать приезда Фанни? Моя дорогая дочь непременно пожелает присутствовать на свадьбе своей лучшей подруги, - вопросительно подняла брови леди Амелия.
Ее слова несколько остудили пыл моего любимого, и он оглянулся на меня. Понимая, что теперь решение этого вопроса перешло ко мне, я с готовностью произнесла:
– Разумеется, мы подождем приезда Фанни, леди Амелия. На нашей свадьбе
– Тогда я первое пригласительное письмо напишу именно Фанни и ее супругу Уильяму, - согласился с моими словами Дориан.
Тут в комнату леди Амелии вошел сэр Джордж, и тоже порадовался за наше счастье. Ужин в доме Лэндонов прошел в атмосфере приподнятости и веселой непринужденности – все мы ожидали в будущем только приятных сюрпризов, не сомневаясь, что мои с Дорианом горести остались далеко позади. После одиннадцати вечера Дориан попрощался с нами и отправился ночевать в свой загородный дом за Вест-Эндом, который он унаследовал от своего отца - полковника Эндервилля. Леди Амелия по-матерински нежно поцеловала меня в лоб, и я отправилась в свою спальню, комнату, которую занимала, когда жила у Лэндонов вместе с Фанни.
Я долго не могла уснуть, взбудораженная внезапными счастливыми переменами в моей судьбе. Целый калейдоскоп важных событий из прошлого промелькнул перед моими внутренними глазами. Мое сердце всегда любило Дориана, но в то же время я мало верила в то, что стану его спутницей жизни и законной женой. Дочь разорившегося дворянина вряд ли могла надеяться на то, чтобы стать женой богатого привлекательного баронета. Теперь я от счастья не помнила себе. Мне хотелось танцевать и петь во всю мочь до самого утра. Только опасение разбудить лорда и леди Лэндонов вместе с их слугами удерживало меня от этого шага. Когда наступил рассвет, я не чувствовала ни малейшей усталости от проведенной без сна ночи. Зеркало, в которое я заглянула, показало юную сияющую красавицу. На лице моего отражения теперь, когда Дориан с его безоглядной любовью вручил в мои руки свою судьбу, не осталось ни следа уныния и усталости от многодневной поездки. Меня переполнял избыток жизненных сил и веселья. Положительные чувства – самое верное лекарство от всех болезней и чудодейственный эликсир молодости. Я ощутила желание поделиться своей радостью с друзьями и написала письма директрисе Лидброк-Гроув миссис Леннокс, а также своему кузену Джону Уилсону.
Миссис Леннокс ответила в своем письме, что непременно побывает на моей свадьбе. Кузен Джон после прочтения адресованного ему письма тут же поспешил меня навестить, и мы проговорили полдня в гостиной леди Амелии, вспоминая наше общее прошлое и рассказывая, что с нами произошло за последние полгода, когда дядя изгнал меня из своего дома.
Я с радостью убедилась, что мой двоюродный брат продолжает испытывать ко мне самые добрые чувства. Ему даже удалось смягчить отношение ко мне своего непреклонного родителя. Дядя Джонатан не совсем простил то разочарование, которое я ему причинила, и по-прежнему отказывался меня видеть, но рассказ Джона о тех нелегких испытаниях, которые я перенесла в Ланкашире, все же тронули его, и он положил в частном банке «Кэмпбелл и Куттс» три тысячи фунтов на мое имя. Я больше не была гувернанткой-бесприданницей, вынужденной зарабатывать себе на кусок хлеба. И еще пять тысяч фунтов, традиционно выделяемые баронетами Эндервиллями своим женам на «булавки» делали из меня состоятельную молодую леди, которая могла с уверенной улыбкой смотреть в будущее. Размышляя над своим укрепившимся материальным положением, я пришла к выводу, что нужно использовать открывшиеся мне возможности для того, чтобы стать достойной супругой своего любимого баронета и его верной помощницей в общественных и домашних делах, его неизменной опорой. Оставалось только дождаться счастливого дня нашей свадьбы, которая должна была навсегда соединить наши судьбы.
» Глава 18
Свадебное платье мне шила мадам Бертен, которая наряжала Фанни, нынешнюю виконтессу Деверо, к венцу. Леди Амелия поддерживала с мастерицей, обслуживающей весь высший лондонский свет, теплые дружеские отношения долгие годы и та никогда не обманывала ее ожиданий, в срок, без опоздания, поставляя ей и Фанни заказы замечательной красоты. По просьбе моей доброй покровительницы владелица самого модного в Лондоне магазина лично занялась пошивом моей одежды. И с моим заказом она превзошла саму себя: я еще никогда не видела столь красивого платья чем то, что она пошила для меня. Оно было под стать самой королеве
Никто из них не выразил недоумения относительно того, что молодой баронет из Ланкашира женится на скромной племяннице лондонского коммерсанта. Все наши лондонские знакомые и друзья поздравляли Дориана и меня с грядущим бракосочетанием. Фанни прислала письмо, в котором извещала, что трудности дальнего пути не помешают ей и ее супругу прибыть на свадьбу « ее дорогого кузена и любимой подруги». После тщательного обсуждения мы решили обвенчаться в середине лета, а после венчания отправиться в свадебное путешествие. Увлеченная рассказами Фанни, я склонялась к тому, чтобы поехать в Италию и посетить те места, о которых она прежде писала мне в письмах, высылаемых в унылый холодный Ланкашир. Ее послания настолько дышали жизнерадостностью и удовольствием, что, в конце концов, я начала мечтать о путешествии по Аппенинскому полуострову как по самому счастливому путешествию самых счастливых молодоженов. Дориан тоже охотно согласился поехать со мной на родину своей матери.
Подготовка к моей свадьбе с Дорианом подошла к концу, мне оставалось только отобрать одежду для путешествия на юг. Мадам Бертен пошила для меня также вечерние платья, прогулочные костюмы и бархатную амазонку синего цвета, красиво подчеркивающей белизну моего лица. Оставалось только поработать над отделкой, чтобы затем сложить весь мой готовый гардероб в дорожные саквояжи. И через два дня должно было состояться венчание! Я с упоением думала об этом, когда в одно прекрасное солнечное июльское утро встала с постели, ощущая сильнейшее желание увидеть моего любимого жениха. Перед свадебным путешествием Дориан поехал в Торнбери уладить кое-какие дела с арендаторами его земель. Перед прощанием он, бережно поправив выбившийся из моей прически локон, нежно сказал мне:
– Эмма, дорогая, я постараюсь приехать в Лондон к тебе в начале июля. Буду всеми силами стремиться, чтобы наша разлука не длилась долго. Ты же ведь будешь ждать меня?
Я охотно закивала головой, соглашаясь с каждым его словом. Верила, что его поездка займет от силы несколько дней, ведь он так быстро приехал за мной в Лондон, раньше, чем я сама прибыла в столицу. Но Дориана не было полмесяца, а восьмого июля он прислал письмо, в котором сообщил, что непредвиденные обстоятельства заставляют его задержаться в поместье. Я набралась терпения и стала его ждать, успокаивая себя мыслями, что к пятнадцатому июля – дню нашей свадьбы – я непременно увижу его. И, в преддверии этого события, мне захотелось прогуляться по Гайд-парку, который всегда умиротворяюще на меня действовал, воспользовавшись хорошей солнечной погодой. Я поехала в свое любимое место для прогулок, взяв конный экипаж леди Амелии.
Прогулявшись по свежему воздуху и пообщавшись на аллеях парка с знакомыми, я вернулась в особняк Лэндонов с намерением еще раз просмотреть список приглашенных гостей на свадьбу, движимая желанием удостовериться, что я и Дориан никого не забыли и не обошли приглашением всех людей дружески к нам расположенных. Но в моей комнате меня ждала расстроенная леди Амелия, держащая этот список в руке.
– Эмма, мне очень жаль, - сказала она, чуть комкая от волнения бумагу. – Дориан попросил меня, чтобы я написала всем приглашенным гостям об отмене свадьбы!
Если бы в эту минуты рядом со мной раздался гром, я была бы меньше потрясена, чем этими словами.
– Как… почему… Что случилось, леди Амелия?
– бессвязно пролепетала я, хватаясь за спинку стула, чтобы ненароком не упасть в обморок от этого убийственного известия.
– Девочка моя, Дориан сегодня утром приехал в Лондон и через лакея передал два письма для меня и для тебя. Мне он ничего не объяснил, только попросил отозвать все приглашения. Возможно, объяснение своего поступка он дал в письме, адресованному тебе, - ответила мать Фанни, протягивая мне запечатанный конверт.