Гвенделл, лучший ученик
Шрифт:
– Я же говорю, я там была, – улыбнулась Фифа. – Года три назад.
Гилберт снова впечатался в чей-то бок, потому что засмотрелся на нее с открытым ртом. Фифа снова его оттащила, взяв под локоть. Она пахла чем-то солоновато-сладким, похожим на карамель. Берт снова почувствовал, как жар опалил щеки.
– А сколько тебе лет? – спросил он. Впереди виднелся конец торгового ряда.
– Двенадцать.
– Да не ври.
– Ты не много ли о себе думаешь, миленький? – усмехнулась она и глянула на него сверху вниз. – Зачем мне тебе врать?
– Ну… Не знаю. Просто ты не выглядишь на двенадцать.
Фифа
– Повезло тебе, что я еще не настолько старая, а то в глаз бы получил.
Гилберт даже ее не услышал. Он вспомнил, что Амалии в Гильдии Бойцов Коррола тоже было двенадцать, и с ней целоваться было так себе. Она вообще губами не двигала, просто вытягивала их трубочкой. А Бьюли целоваться умела. Интересно, а Фифа умеет?
Эта мысль заставила Берта снова ощутить странное напряжение и жар где-то внизу. При ходьбе Фифа иногда случайно касалась локтем его плеча, и от каждого такого прикосновения Гилберта захлестывала волна мурашек.
На гостевой площади Фифа повела его в небольшой скверик справа от “Жирного жаба”. Вдоль дороги росли пушистые розовые кустики тамарикса. К таверне примостилось высокое здание с колоннами и высокой дубовой дверью. На медной табличке над входом вывели надпись на хаммерфеллике, а внизу перевод: “Морва благословляет чистых душой и телом”. Фифа кивнула Носику, и та послушно отошла ждать под куст.
Они развели тяжелые дверные створки и вошли в вестибюль – полумрачную комнатку с парой картин на стенах, изображающих морские пейзажи. Воздух уже здесь был влажным и спертым. Сбоку за стойкой стояла полная, как бочка, редгардка с пестрой чалмой. Она складывала желтоватое банное полотенце сначала вдвое, потом вчетверо и клала его на высокую стопку таких же приглаженных полотенец.
Фифа поздоровалась с ней на местном наречии, взяла у Берта пять дрейков и добавила пять от себя.
– Я тоже сполоснусь, – сказала она, подмигнула и расплатилась с хозяйкой.
Та выдала два свежих полотенца и указала на дверь рядом со стойкой. Они прошли в купальни – большой зал без крыши с двумя бассейнами. Под солнцем и безоблачным небом вода казалась ярко-бирюзовой. В зале стоял белый пар, в воздухе разливался густой запах мыла. Бруски лежали в чашечках, похожие на ракушки, по краям бортиков.
Перед бассейнами высились несколько арок с колоннами, а на полу местами поставили горшки с бамбуковыми пальмами. От двери до края купален растянулся помост, на другой стороне которого под навесом расстилалась синяя тень и ютились простые лавчонки. Повсюду на досках застыли темные влажные следы. Фифа и Берт стояли на площадке перед термами.
– Тебе в левый предбанник, мне в правый, – она указала на двери по бокам от них.
Гилберт проводил ее взглядом. Точнее, ее зад, виляющий под свободными льняными штанами. Не мог себя пересилить. Что-то внутри ТРЕБОВАЛО туда смотреть. Никаких “но”, миленький.
В предбаннике пересмеивались двое мужчин и молодой паренек, стягивая с себя одежду и вешая ее на крючки. Вдоль стен стояли несколько лавок, а над ними висели зеркала с мыльными разводами. Берт поскорее прибился к ближайшей
“Чума оторвал бы ухо.”
Как только Гилберт спустил штаны, увидел страшное. ОН торчал! Как эти самые крючки на стенах!
У Берта замерло сердце. Такое же было вчера утром, когда ночевал еще в степи. Проснулся на заре и почувствовал, как между ног что-то жутко давит. Гилберт пошел проверить за валун, в чем дело (чтобы не смущать Фишку). И тогда, глядя на стоящего дыбом НЕГО, он подумал, что виновата была съеденная на ночь луговая собачка.
Но теперь-то луговой собачки не было.
Берт в ужасе запахнулся полотенцем, глядя на соседей из-за плеча, и выбежал в зал. Фифа уже стояла у бассейна и ждала его, уперев руки в худосочные бока. Полотенце она повязала только на бедрах. Поэтому первым, что увидел Гилберт, была ее обнаженная грудь. Он застыл, выпучив на нее глаза.
Впервые видел девчонку без верха.
И ОН тоже был рад. Берт почувствовал, как ОН утыкается в полотенце.
– Ваш бассейн тоже слева, – Фифа невозмутимо указала на левую часть зала от помоста. – А женский справа. Я буду за тобой поглядывать, а то еще захлебнешься.
Берт не моргая смотрел ей на грудь. Гораздо меньше, чем была у Бьюли, но Берту и ЕМУ было совершенно не до этого. Оба были в восторге. Фифа цокнула и усмехнулась:
– Вы в своей Империи совсем одичали, да? Иди уже, миленький.
Гилберт едва смог очухаться и сделать пару шагов к помосту. Но едва подойдя к барьеру, он обернулся и пронаблюдал, как Фифа подошла к бассейну и скинула полотенце у бортика. Рот приоткрылся сам собой, когда Берт скользнул взглядом по ее плосковатому, но с плавными формами заду. Фифа развязала косы, спустилась в воду, нырнула и встряхнула над водой длинными волосами. Затем взяла из чашки кусок мыла и стала себя натирать. По зелено-коричневой коже протягивались разводы белой пены.
Мимо него прошли те мужчины из предбанника и стали что-то говорить про него что-то на своем языке. Они оглядывались и хихикали, подталкивая друг друга локтями. Берт с трудом оторвал взгляд от Фифы и глянул на самого молодого из них. Мужчины скинули повязки и рыбками нырнули под воду, даже брызг не было. Берт вытряхнул из головы мысль, что на них смотреть почти так же интересно, как на Фифу. Он подошел к барьеру, пряча глаза, отвязал полотенце и спустился в горячий бассейн.
На женской половине терм купались еще пять женщин. Самой младшей была девочка лет пяти, с ней плавали мать и бабушка. Остальные – две подружки, – трепались на краю бассейна. Фифа мыла волосы у бортика, – проводила по ним куском мыла, окунала в воду и выжимала. Иногда оглядывалась на Берта, видела, что он не может отвести от нее глаз, и сияла улыбкой. Гилберт уловил бы в ней колкость и даже угрозу, если бы мозг у него не плавился от жара в теле. ОН даже не думал опускаться, сволочь. Берту приходилось полоскаться спиной к мужчинам и посматривать на них, чтобы поймать, когда те обернутся сами. Приятнее всего, конечно, было смотреть на молодого парня, и как только Берт ловил себя на том, что пялится на него, сразу отводил глаза на Фифу.