Химическая свадьба
Шрифт:
Раскопки в шкафу утешительных результатов не дали — выяснилось, что оба Иваннины платья слишком неформальны даже для неформального приёма. Изо всех торжественных платьев, что остались в родительском доме, она давно выросла — последнее мероприятие подобного рода (юбилей престарелой тётушки по отцовской линии) Иванна посещала в возрасте четырнадцати лет. Выйдя из спальни в гостиную, где терпеливо дожидался окончания её изысканий Каркаров, она обречённо заявила:
— В общем, если хочешь меня видеть прилично выглядящей в субботу, выдай портключ до городу Парижу… Или до городу Милану — в принципе без разницы. Я, увы, не Яблонская, чтобы на каждый чих иметь специальный туалет… О! А это идея, — оживилась она. — Пойду у Яблонской одолжусь, мы примерно одной
Она окрылённо побежала к бывшей сокурснице, к счастью оказавшейся у себя в апартаментах, и огорошила ту просьбой одолжить какое-нибудь скромное выходное платье, по возможности тёмное. Застигнутая врасплох Яблонская первым делом поинтересовалась, здорова ли Иванна; получив уверенный утвердительный ответ, она нехотя ушла в гардеробную. Вынесенные на суд Иванны три платья оказались разных оттенков красного; два были слишком яркие на её взгляд, третье — цвета бордо — она всё же решилась примерить. Подвох обнаружился сразу — закрытое спереди, на спине платье имело столь глубокий вырез, что даже под мантию Иванна не рискнула бы такое надеть.
— Слушай, а есть такое же, но со всех сторон закрытое? — с надеждой спросила она, крутясь перед зеркалом.
— На тебя не угодишь! — закатила глаза Яблонская. — То ей не так, сё ей не эдак… Хм, погоди! — просветлела она. — У меня же есть одна шмотка, полностью соответствующая твоим запросам, ни разу, кстати, не надёванная! Чёрная, почти без вырезов.
— А там в чём подвох? — насупилась Иванна.
— Ну, я его покупала, чтобы надеть на похороны дедушки, — небрежно отмахнулась Яблонская, скрываясь в гардеробной.
Иванна, не став уточнять, чем кончилась история с похоронами, принялась раздеваться.
— Вот, держи, — Яблонская появилась из гардеробной с ворохом вельвета.
Выданное Иванне на этот раз платье было действительно очень тёмно-красное, с полностью закрывающим шею воротом и длинными рукавами. Конечно, Яблонская не была бы Яблонской, если бы всё оказалось действительно просто. Корсаж платья усаживался по фигуре системой шнуровки, сзади от верха ворота до самого низа спины располагался ряд мелких пуговиц (который Иванна смогла застегнуть на ощупь только частично, при этом весьма криво), а в подоле по бокам было два разреза, к счастью — до колена.
Стараясь не выказывать излишнего энтузиазма, дабы не давать Яблонской повода начать придумывать причины не одалживать платье, Иванна сказала, что оно, наверное, годится, но ей всё же нужно посоветоваться на эту тему с компетентными людьми, собрала свою одежду и побежала к себе, поблагодарив бывшую сокурсницу за помощь. Та, к вящей её досаде, увязалась следом. Разумеется, увидев «компетентных людей», Яблонская сделалась мрачнее тучи и поспешила сообщить Иванне, что платье той идёт примерно как седло корове, и что некоторым лучше оставаться верным заляпанной реактивами мантии и драным джинсам.
— Ну как? По-моему, годится, — Иванна бросила ком своей одежды на шкуры и, легко игнорируя слова Яблонской, обратилась к Каркарову.
Тот оторвался от созерцания заснеженного пейзажа за окном, внимательно изучил общий вид Иванны в новом наряде и подошёл для более близкого и детального изучения. Платье он одобрил, но отметил, что оно как-то странно сидит. Иванна повернулась к нему спиной и поинтересовалась, как бы он сам застегнул столь бесчеловечную застёжку? Яблонская, возмущённо бросившись защищать платье, заявила, что застёжка абсолютно нормальная, просто кое-кто не умеет носить цивилизованную одежду. Иванна парировала, что модельер, придумавший функциональную, а не декоративную застёжку на спине — извращенец. Каркаров, благоразумно не вмешиваясь в дамские разговоры, деловито возился с пуговицами. Когда он закончил застёгивать и взялся поправлять шнуровку по бокам, Иванна вздохнула с облегчением: каждый раз, когда он касался её спины в разрезе платья, ей стоило адских усилий, чтобы не допустить повторения эпизода эмпатической трансляции — на второй раз неугомонная Яблонская наверняка начнёт делать выводы.
— Так! А откуда ты
— Дура! — вспылила хозяйка платья, покраснела и вылетела из комнаты со скоростью света, выразительно хлопнув дверью.
— Я знаю принцип работы шнуровки — и этого достаточно, вне зависимости от того, платье Яблонской ли это или квиддичная экипировка, — невозмутимо отозвался Каркаров. — И перестань дёргаться, ты мешаешь.
В конечном итоге, несмотря на разбирающий Иванну смех, платье было побеждено, и результат более чем устроил заинтересованные стороны. На этой оптимистической ноте Каркаров вдруг обратил внимание на время и поспешил откланяться — он хотел завершить несколько дел, чтобы полностью освободить выходные.
Только оставшись одна, Иванна осознала, что снять без посторонней помощи злосчастное платье ей не удастся, и мысленно высказала порицание каркаровской торопливости. Пытаться догнать его и попросить помощи с раздеванием она не стала и по здравому размышлению позвала в гости мэтрессу Ангелина. Как только та явилась и выяснила, что Иванне предстоит выход в свет, последняя поняла всю необдуманность своего решения, так как Алексис немедленно решила исправить все свои педагогические огрехи. Они перепробовали вариантов десять причёсок, прежде чем осоловевшая Иванна наотрез отказалась примерить одиннадцатую и решительно заявила, что пойдёт либо с распущенными волосами, либо в пучке. Алексис со скрипом согласилась на пучок. Второй тур битвы был посвящён обуви. После получаса препирательств, они кое-как пришли к согласию, что парадные форменные сапожки являются сносным компромиссом между шиком и удобством, хотя и нуждались, по мнению Иванны, в небольшой модификации. Об этом она умолчала, чем спасла себя от ещё как минимум получасового диспута. В конечном итоге Алексис помогла ей выбраться из платья и напоследок пригрозила побить Иванну метлой, если та опозорит её на выходе. Засыпала Иванна с полной уверенностью, что больше никогда не позволит подписать себя на такую хлопотную и во всех отношениях сомнительную авантюру как светский приём.
На следующее утро она отнесла сапожки в артефактную мастерскую, чтобы заменить их железные набойки на резиновые — перспектива цокать подобно кобыле в выездке её не вдохновляла. Профессор Хайдарага немедленно велел ей идти присматривать за студентами (у которых была практика по изготовлению простейших оберегов) и сам занялся набойками, сказав, что это неженская работа. Наблюдая за третьекурсниками, наносящими на различные предметы руны особыми чернилами, Иванна невольно вернулась к мыслям о своих исследованиях, однако мысли эти приняли совсем неожиданный оборот, стоило её взгляду наткнуться на девочку, старательно выводящую Эйваз на пластине оправы простенького веера. Направленный и сконцентрированный «луч» — это конечно интересно, но есть же ещё варианты… Удержав порыв выпросить у девочки веер, она с трудом дождалась появления из подсобки Хайдараги, пригласившего её принимать работу. Наспех поблагодарив научного руководителя за труды, она ознакомила его со своими выкладками. Тот одобрил идею и предложил непременно попробовать её воплотить. Иванна охотно побежала за веером.
Конструкция из соединённых с помощью золотой проволоки веера и Иванниной волшебной палочки оказалась рабочей, но довольно неуклюжей — палочка была значительно длиннее веера, что затрудняло манипуляции. Призвав себя не размениваться по мелочам, Иванна тут же приняла решение воплотить давнюю мечту и самостоятельно изготовить волшебную палочку подходящих размеров. К счастью, в мастерской нашлось практически всё необходимое; полируя заготовку будущей палочки (она выбрала древесину ореха), Иванна задумалась о сердечнике. Профессор Хайдарага в шутку предложил найти среди её волос «русалочьи». Иванна радостно ухватилась за эту идею, так что пришлось ему вооружаться несколькими магическими детекторами и исследовать её косу. Вскоре им удалось найти с пяток подходящих волос, и работа закипела дальше.