Хищник

РуНикс

Звук лифта заставил ее вытереть слезы. Она настороженно подняла глаза. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее, даже если часть ее хотела, чтобы кто-то этого хотел.

Сглотнув, она наблюдала, как Данте вышел в костюме, в котором он был в ресторане, его телефон был поднесен к уху, голос был низким, когда он разговаривал с кем-то. Он направился к черному внедорожнику в двух машинах от нее, и она все еще видела его, когда он заметил ее автомобиль,

невинно задержавшийся на стоянке.

— Морана?

Дерьмо.

Морана тихонько открыла машину, ругая себя за то, что даже не знала, как плохо выглядит ее лицо с травмами. Она вышла и закрыла дверь, и увидела, как глаза Данте охватили ее с головы до пят, его глаза слегка расширились от беспокойства.

— Я перезвоню тебе, — сказал он в трубку, его голос стал жестче, как и его глаза, в них вспыхнул гнев.

Морана вспомнила, что говорила ей Амара о двух мужчинах, защищающих женщин. Она вспомнила Данте, который предлагал ей комфорт, когда она должна была остаться на ночь. И слезы снова навернулись ей на глаза, потому что это утешение, эта забота были ей незнакомы.

Он сделал шаг к ней, все еще сохраняя вежливую дистанцию, его красивое лицо исказилось от гнева.

— Кто это сделал?

Это коснулось ее. Дело в том, что он был врагом и все же хотел причинить вред виновному.

Это глубоко ее тронуло. Морана сглотнула.

— Я упала с лестницы, — тихо сказала она, ее голос слегка дрожал.

Она очень, очень надеялась, что он не спросил ее, что она там делала. У нее не было ответа.

Он искал ее глаз в течение длительного времени, прежде чем его взгляд смягчился.

— Меня не будет ночью. Ты можешь подняться наверх и отдохнуть, Морана.

Морана почувствовала, как она крепче сжимает ручку двери машины, ее губы дрожали. Она покачала головой.

— Нет. Я в порядке. Я поеду к друзьям.

Тот факт, что он не назвал ее очевидной ложью, что ее присутствие здесь из всех мест было признаком того, что у нее нет друзей, дал ему балл в ее книгах.

Она снова покачала головой, и он выругался.

— Тристан наверху.

Ее глаза метнулись к нему, сердце заколотилось. Она не знала почему, но это произошло. Гнев полировал

ее.

Зачем? Какого черта это имело значение? Почему ее живот завязался узлами? Почему она приехала сюда из всех мест?

— Смотри, — нежный тон Данте прервал ее мысли. — Просто позволь мне позвонить Амаре. Оставайся у нее, если тебе некомфортно с ним. Тебе больно, и Амара не причинит тебе вреда.

Морана расстраивалась из-за его искреннего беспокойства. По крупицам распутываясь.

Ее губы дрожали, но она покачала головой. Каким бы заманчивым ни было предложение, она не могла втянуть Амару в этот беспорядок, не зная, что она не может защитить себя, не зная своей истории.

Возможно, поэтому она приехала сюда. Потому что знала, что он может защитить себя, что он втянулся в ее беспорядок. В каком-то смысле.

— Все в порядке, — сказала она ему, открывая дверцу машины, готовая уехать. — Я была бы очень признательна, если бы ты никому не рассказал — ему — об этом.

Данте долго смотрел на нее, прежде чем внезапно двинулся к частному лифту с громким:

— К черту!

Морана потрясенно наблюдала, как он набирал код и смотрел на нее, наклоняя голову к открытой двери.

— Поднимайся.

Морана застыла, как вкопанная, ошеломленная.

— Морана, меня не будет ночью, и я не могу оставить тебя в таком состоянии, — тихо сказал ей Данте, умоляя глазами. — Пожалуйста, поднимись в пентхаус и отдохни.

Она была врагом. Это женщина, которую его кровный брат ненавидел по известной ему причине. И все же...

Сглотнув, она заперла машину и направилась к лифту на ноющих ногах, ее сердце сильно билось. Она посмотрела на Данте дрожащими губами.

— Спасибо, — прошептала она, имея в виду каждый слог из своего сердца.

Данте кивнул.

Она вошла в знакомый лифт и нажала на кнопку. Двери закрылись перед лицом Данте. В зеркале она видела своё отражение. И Морана ахнула.

Платье свисало с плеч, волосы растрепались вокруг лица, щеки были порезаны, колени истерзаны, кожа рук, ног и плеч синела с каждой секундой, губы распухли от ее собственных укусов, а глаза наполнились красным от слезы.